Игорь Алексеевич развернул газету в исходное положение и заставил меня несколько раз сложить головной убор.
— Запомнил? Надевай и домой шуруй. Дома холодный душ прими. Если голова и дальше будет болеть — вызывайте скорую. С такими делами не шутят, можешь без мозгов остаться.
— Спасибо большое за помощь, — искренне поблагодарил я мужчину.
— Не за что. Давай, беги.
Я оделся, попрощавшись с пацанами и с супружеской парой, рванул домой, стараясь находится все время в тени. Дома, мой поход на речку не вызвал ни тени удивления у бабули. Видимо это было в порядке вещей. А вот бумажная шляпа привлекла её внимание.
— Женька, ты чего всякий мусор на голове таскаешь? Я же предлагала тебе панаму.
Покопавшись в памяти пацана не нашёл никакого воспоминания про панаму.
— Ты про что, ба? Я ничего такого не помню.
— Ах ты ж господи! Ты же заснул тогда, когда я рассказывала тебе, вот ты и не помнишь. Мне старая подружка с швейной фабрики, подарила для тебя три армейских панамы. Сейчас, погоди, найду.
После непродолжительных поисков в шкапу, бабуля извлекла песчаного цвета субтропический шлем но без ремешка. Я такой все два лета протаскал на голове, в городе Панфилов Казахской ССР, где проходил срочную службу в 68 ОМБ.[11]
— Спасибо, ба! Чудесная панама! — я сменил бумажную треуголку на привычный мне головной убор и сам от себя не ожидая такого, с чувством обнял бабушку.
— Та на здоровье, — отстранилась она. — Женька, хватит ластится. Тебе еще в прачечную идти. Или забыл?
Опять пришлось лезть в анналы пацанячьей памяти. Точно, два раза в месяц, Евгений носил белье и крупные вещи в стирку в прачечную. Которая располагалась возле городской бани номер один.
Баба Тоня, особо себя стиркой не утомляла. Простирнуть что-то лёгкое, вроде белья или Женькиных тренников — это пожалуйста. А все остальное — в прачечную. Для чего почти на всех вещах были пришиты номерки, которые фиксировали при сдаче и получении.
Получала же белье всегда бабуля. Ибо работники прачечной норовили подсунуть чужое или потерять твоё. И тогда приходилось с ними ругаться. А бабушка Тоня и умела, и любила как ругаться так и торговаться.
Пришлось снова вбивать ноги в кеды и нестись с не тяжелым баулом в прачечную. Хорошо что пришёл с реки пораньше, а то стоял бы в очереди. А так по-быстрому сдал, сверил номера, вписанные в квитанции, да и поскакал обратно.
Дома сил хватило только на душ и ужин. Хотел почитать местную газету «Красное Приазовье», которую получала бабушка от совета ветеранов, но глаза сами собой закрылись и я заснул с газетой в руках.
Глава 5
В пятницу проснулся раньше бабушки. Что и неудивительно, вчера вырубился часов в шесть вечера. Опять ранняя пробежка, гимнастика на школьном дворе и душ дома под ворчание бабули про «малахольного космонавта».
На завтрак манная каша и хлеб с чаем. Евгений оказывается эту кашу любил, а я кто такой чтобы отказываться! Слопал и добавки еще попросил. Не забывал донимать бабулю вопросами как и что будет по-немецки. Видимо она решила принять правила этой игры. Чем бы дитё не тешилось — лишь бы не вешалось.
В школе, моя армейская панама вызвала волну зависти. И всем вдруг захотелось померить необычный головной убор. Ну, мне не жалко, как говорится: «Мои вши — ваши вши». Так что панама пошла по рукам и головам и вернулась ко мне не сразу. Про вшей это конечно шутка, а перхоть чужую вытрясем. Сейчас наличие её не считается страшным гигиеническим преступлением и она порой плотным покрывалом лежит на плечиках школьных пиджаков и платьиц. Особенно после сложных уроков.
Сегодня был экзамен у восьмиклассников, и нас, отработчиков выгнали из школы и заслали грузить макулатуру. Пригнали телегу, точную копию вчерашней, но с другим номером. Четвертые и пятые классы подтягивали связки газет и журналов, стопки книг и картона к телеге, а шестые и седьмые грузили.
Чего только там не было. И различные журналы, причем весьма редкие и специализированные, типа «Советское фото» или «Математика в школе». И книги классиков, как отечественных так и зарубежных. Много дореволюционной периодики с ятями, ерами и твердыми знаками.