Но нет.
Сгусток медленно опустился на пол и растекся лавовой лужицей. Она приняла странную, но смутно знакомую форму и стала моментально застывать. По мере застывания, ее форма сглаживалась, стали появляться более узнаваемые элементы.
– Потрудись объяснить, – прорычал вдруг драконоборец, неотрывно следя за странными метаморфозами огненного сгустка, – Что это такое?
Тем временем, сгусток окончательно принял форму и застыл каменной фигуркой. Я даже не успела подумать о том, что уже видела точно такую же фигурку в этом зале, как вдруг она… рассыпалась?
Фигурка пошла сетью мелких трещин и раскололась на части, открыв взгляду небольшую, с мое запястье, золотистую ящерку в ярко-красную крапинку. Играючи, будто пританцовывая, она перебралась через разбросанные вокруг черепки и склонила голову набок, неотрывно наблюдая за мной.
Саламандра. Я узнала её с первого взгляда. И хорошенькая такая! А это что у неё на головке? Неужели корона? Откуда она её взяла?
Присмотревшись получше, я поняла, что это всё-таки не корона, а маленький, слегка вздыбленный, гребень, со стороны и правда очень похожий на крохотную корону.
Саламандра сверкнула ярко-зелёными, как изумруды, глазами и будто бы недовольно высунула крохотный язычок.
– Ну? – гневно обратился ко мне драконоборец, которому, видимо, надоело ждать, пока мы с ящеркой закончим играть в гляделки, – Мне повторить свой вопрос?
Я непонимающе подняла на него взгляд.
– Как это что? Саламандра, конечно.
Весь вид драконоборца буквально кричал о том, что он был чем-то недоволен. Вот только чем, я понять не могла. Да, я тоже не ожидала, что пламя вдруг превратится в живую саламандру, полную копию той, что сейчас смотрит на меня в виде статуи. Но что-то мне подсказывало, что драконоборец удивлен совсем не этому.
– Саламандра, – повторил он меня, – Хорошо. А как ты тогда объяснишь это?
И, сделав молниеносный выпад, схватил ящерку за хвост и резко поднял в воздух. Бедная саламандра истошно завизжала – тоненько, на грани слышимости, и принялась беспомощно извиваться и барахтаться.
– Что вы делаете?! – от негодования и жалости к ней меня подбросило на месте. Я подлетела к мужику и попыталась отобрать у него несчастную ящерку, которая не переставая голосила, – Ей же больно! Прекратите!
Но драконоборец, будучи на пару голову выше меня, легко преградил мне путь и схватил свободной рукой меня за плечо, удерживая на месте. Повернул ящерку так, чтобы она висела ко мне спиной, и я оторопела.
На спинке ящерки трепыхались два миниатюрных кожистых крылышка, похожих на… драконьи?
И тут я почувствовала, как меня бросает в жар. Не могу объяснить из-за чего на меня навалилось смутное чувство тревоги, но такое ощущение, будто появление и самой саламандры и крыльев на ее спине самым прямым образом связаны с моим недавним видением. Тем самым, когда неизвестный мне голос хотел, чтобы я представила кого угодно, не не дракона.
В самый последний момент я вытащила из памяти образ саламандры, но, видимо, образ дракона слишком прочно сидел в моей голове. Больше чем уверена, что такого не должно было быть…
А это значит, у меня могут быть проблемы.
– Так что? – снова сурово пророкотал драконоборец, – Это все еще саламандра?
Я со всей силы сжала кулаки, отчаянно пытаясь успокоиться. Нужно было что-то сказать, найти какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, но на ум ничего не приходило. Дополнительных переживаний добавляли и мучения ящерки, которые она испытывала, будучи подвешенной за хвост.
– Да, – отчеканила я со всей уверенностью, на которую только была способна, – А кто еще?
Драконоборец обжег меня таким пылающим от ярости взглядом, что я испугалась как бы он не кинулся на меня. Его желваки ходили ходуном от ярости, а крылья носа трепетали.
– Признавайся, – зарычал он, с трудом контролируя рвущийся наружу гнев, – кого ты видела во время обряда?
Я вздрагиваю как от хлесткой пощечины.
Что-то мне подсказывает, что ему ни в коем случае нельзя рассказывать всей правды. С другой стороны, я толком ничего и не видела – все вокруг было объято пламенем. Но в этом то и загвоздка – я не знаю как должен был проходить этот самый обряд.