Лин Стин окинул взглядом трёхэтажное строение с башенками и террасами, некогда поражающее своим великолепием. Сейчас же здание обветшало. Взяв жеребца под уздцы, он направился вдоль берега к дому, рядом с которым был разбит парк. Некогда ухоженные экзотические кустарники и деревья разрослись в разные стороны, переплелись между собой и превратились в заросли. Часть растений засохла, оставив голые остовы. Многочисленные скульптуры местами рассыпались, скамейки и беседки для отдыха пришли в негодность.
Рид с удивлением взирал по сторонам. Похоже, дела у графа Фарера совсем не ладились. Хотя поля на его землях были засеяны, да и встречающиеся по дороге поселения больше походили на зажиточные, чем на терпящие убытки.
— Вы к кому, лин? — окликнул его мягкий женский голос.
Рид развернулся. Перед ним стояла розовощёкая таная лет тридцати. Упитанная, ладная, одетая в серое платье и белоснежный передник. В руках она держала стопку белья.
— Мне нужен граф Фарер.
— Граф никого не принимает. — Она обошла дрока и направилась к дверям. Внезапно она обернулась, словно о чём-то вспомнив. — Но если вы адвокат, я могу передать бумаги. Вы же адвокат?
— Я не адвокат, — Рид улыбнулся, стараясь расположить к себе женщину. Обычно ему это легко удавалось. Вот и сейчас сработало. Щёки танаи сделались пунцовые, даже короткий нос от удовольствия порозовел. — Если честно, то я хотел бы поговорить с его дочерью.
— С линой Мариэттой? — искренне удивилась женщина. — Вы уверены?
— Да. Это возможно?
— Видите ли, лин… — розовощёкая таная замялась.
— Стин, — подсказал Рид, решив, что так проще будет расположить к себе женщину.
— Лин Стин, — повторила она, — а вы в курсе, что она не совсем здорова?
— Да, меня предупредили. Но поверьте, меня это нисколько не смущает, — быстро проговорил Рид, желая доказать, что его намерения тверды.
— Ну не знаю… — пробормотала служанка. Рид подкинул золотой и зажал его в кулаке. — Вообще-то, лекарь Бромель категорически против посещений. Но вы столь любезны. Может, ей пойдёт на пользу общение с вами. Только не обращайте внимания на её одежду. Она любит всевозможные чудачества.
— Я это уже понял, — прошептал дрок, и золотой перекочевал в карман танаи.
— Пойдёмте, — кивнула она, открывая дверь в тёмное нутро дома. — Граф не любит яркий свет. Он считает, что он мешает течь философским мыслям. Вы в курсе, что он пишет научные трактаты?
— Да, слышал, — кивнул дрок из приличия. Он понятия не имел, что сочиняет сей лин.
Рид прошёл по тёмному холлу. Высокие окна были занавешены плотными синими портьерами с чёрной каймой понизу. Светлая мягкая мебель зачехлена, стол накрыт такой же мрачной скатертью, как и всё остальное. Шаги приглушали многочисленные ковры, выдержанные в серых тонах.
Дрок поджал губы. «Бедная Мариэтта, как можно жить в таком мраке? Удивительно, что она ещё такая жизнерадостная».
— А граф Фарер…
— Нет, не выходит. Он считает, что общение прерывает ток мыслей, — ответила служанка на его невысказанный вопрос. — Вы тоже так думаете?
— Я думаю иначе, — ответил Рид, лишь бы поддержать разговор. Заботило его сейчас совсем другое. — А с дочерью граф общается? Или это тоже нарушает ток мыслей?
— Вы шутите? Дочь его вообще раздражает, потому что любит смеяться. — «Узнаю свою рыжую», — улыбнулся дрок. — Но он всё равно каждый день к ней ходит, только потом долго бурчит.
Они поднялись на второй этаж, который разительно отличался от первого. Здесь через окна лился солнечный свет, на стенах висели картины с яркими пейзажами. В двух вазах стояли свежесрезанные цветы.
— Подождите, — остановилась таная возле одной из белоснежных дверей, — я спрошу, сможет ли линая Мариэтта вас принять?
Рид кивнул. Служанка скрылась за дверью. Дрок не находил себе места. Ну что же она так долго? Он так жаждал обнять Мариэтту. Сказать, что наконец-то нашёл её!
— Проходите! — служанка, наконец, распахнула дверь.
— Могу я, пять минут побеседовать с Мариэттой наедине? — попросил её лин Стин.
Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди. Внутри от ожидания сжалась пружина. Служанка согласно кивнула.
— Пять минут, лин Стин. Ровно через пять минут я войду.
Дрок с замиранием переступил порог и замер. Дверь сзади захлопнулась, отсчёт минут пошёл.
Посреди комнаты в лучах солнечного света стояла, слегка покачиваясь, женская фигурка с поднятыми вверх руками, укутанная в яркую ткань. Девушка соединила ладони и напоминала бутон экзотического растения. Из-за льющегося в глаза солнца Рид видел только стройный силуэт.