Дальше мне слушать расхотелось. Осторожно прикрыв дверь, я сложила все папки, взяла свою сумку и направилась на выход. На душе противно скребли кошки и орали облезлые коты. И зачем я только осталась подслушивать? Ведь чувствовала, что дрок отнёсся ко мне, как к очередному приключению. Да я и сама была хороша! Бросилась на шею первому встречному.
«Страстная любовница, — я шмыгнула носом. — А что я хотела услышать? Что он меня любит и жить без меня не может? Сама недавно смеялась над дурочками в любовных романах. И сама же этой дурочкой стала».
Я шла всё медленней и медленней. Ноги стали какими-то ватными. Видимо, я сегодня переработала. Хотелось спать — я сладко зевнула, прикрыв ладошкой рот. Решила, что сейчас приду и сразу лягу.
Неожиданно ощутила беспокойство и обернулась. Дорога была малолюдна. Сзади меня катил тележку седой старик. Мальчишка лет десяти играл мячиком. Какая-то женщина выговаривала торговцу в овощной лавке за некачественный товар. Вроде ничего подозрительного.
Больше ничего странного не происходило. Я выкинула происшествие из головы, решив, что это от усталости. Добравшись до дома, закрыла окна и дверь, плотно задёрнула шторы и разделась. Бережно достала из кармашка коробочку, вынула кусок штукатурки из щели между подоконником и стеной, бережно засунула туда артефакт и вставила на место недостающую часть. Если не знать, где искать, не догадаешься.
Лишь после этого умылась, облачилась в милую ночную рубашку с котиками и только приготовилась улечься, как посреди комнаты возник Херман с сурошем в руках. От неожиданности я попятилась, зацепила коврик под ногами и не очень грациозно свалилась на постель.
— И ты считаешь, что она нам поможет? — ворчливо поинтересовался попугай у привидения. — Её же ноги не держат. Посмотри, она от дуновения ветерка набок заваливается.
— Ничего я не заваливаюсь! — оскорбилась я, усаживаясь на постели. — Предупреждать надо, перед тем как в чужой дом собираетесь вломиться.
— Я предупреждал, — надулся Херман.
— Пошли мой друг, — проскандировал попугай, — нам здесь не рады. Уймём печаль, смахнём слезу.
— Простите, — я поморщилась, вспоминая, что Херман действительно у меня спрашивал. — Просто я не думала, что вы придёте ко мне.
— А где бы вы это делали? Не в академии же? — искренне удивился старик.
— Вы правы. А у вас сурош что, разумный? — я посмотрела на огненного попугая, который клювом пытался дотянуться до декоративной кисточки на шторах.
— Нет, я тварь бессловесная, — заявила нечисть. — И имя мне Немтырь. И мой удел — холодная пещера. И никакой любви и красоты. Херман, она нас не любит!
Не успела я ничего ответить, как сурош кувыркнулся на спину, вытянув вверх длинные ноги. Это было настолько забавно, что я не удержалась и рассмеялась.
— Ничего смешного, таная Йоко, — Херман подхватил на руки своего питомца, ставшего сразу каким-то тусклым. — Он так и рассеяться может. Помогите ему!
— Что я должна делать? — Отчего-то стало жаль этого «недопопугая», хоть он и нечисть.
— Поделитесь с ним своим огнём, — оживился старик. — Ему немного надо.
— В смысле поделиться? — не совсем поняла я.
— Передайте Огу чуть-чуть огненной магии, что живёт в вас. Он маленький, ему надолго хватит.
— Огу?
— Да, его зовут Огу, — улыбнулся Херман. — Правда, забавное имя?
— Давайте уже своего Огу.
Я положила суроша на колени, он напоминал тряпочку, настолько безжизненным стало некогда переливающееся огненными всплесками тельце. Обхватив тушку ладонями, я закрыла глаза. Легко дотянулась до сосредоточия магии в груди — мне для этого и напрягаться не надо было. Струи пламени потекли по венам, достигли рук и хлынули в обездвиженного «недопопугая». Несколько минут Огу не шевелился. Однако тельце на глазах наливалось огнём. Краски жизни возвращались. Вскоре перья засверкали, словно в них запутались языки пламени. Мне даже показалось, что Огу увеличился в размерах.
— Кхе! — неожиданно выкрикнул сурош, едва не оглушив меня своим воплем.
— Тихо! — шикнула я, и на меня посмотрели изумрудным глазом с красным зрачком.
— Огу любит Лию, — промурлыкал «недопопугай» и прижался ко мне.
Я оторопела. Только этого мне недоставало!
— Я Йоко, — строго произнесла я. — Запомни, пожалуйста. Иначе мне придётся уехать.
— Огу ехать со своей любимой Лией, — заявил попугай и потёрся об меня своей переливающейся тушкой. — Огу никому не скажет, как зовут его любимую. Твой Огу будет нем, как преклонённый раб у ног твоих.
Я посмотрела на Хермана. Тот улыбнулся и развёл руками.
— Это что? — я кивнула на наглую огненную нечисть, решившую ко мне присосаться. — Почему вы меня не предупредили?!