А на восток, к Волге, фашисты рвались, особенно после планов, утвержденных директивой другого верховного главнокомандующего, Гитлера, за № 41 от 5 апреля 1942 года, для того чтобы нарушить поставки нефти из Баку, отрезать восточную территорию СССР, откуда шло снабжение Красной армии многим, в том числе и горючим. Из-за той же нефти фашисты отчаянно стремились захватить Кавказ. И эти, как оказалось впоследствии, два направления их наступления (Сталинград и Баку) стали для гитлеровцев главными целями летом сорок второго года.
При таком раскладе у советского главнокомандующего не было права на ошибку в выборе стратегии дальнейших действий советских вооруженных сил. Здесь все зависело от того, насколько тщательно Ставка ВГК, Генштаб Красной армии, тыл страны проведут подготовку к дальнейшему противостоянию частям вермахта, особенно в ее военно-экономической составляющей, направленную на сосредоточение всех сил Советского Союза для дальнейшего отпора агрессии, дабы обеспечить победный перелом в ходе Великой Отечественной войны.
С другой стороны, для сдерживания наступательного порыва вражеских войск на западном направлении советских фронтов командованию Красной армии требовалось постоянно иметь под Ржевом достаточное число дивизий, танков, авиации и боеприпасов, чтобы быть спокойным за столицу. Для этого было нужно прочно удерживать в обороне на ржевском направлении дивизии немецкой группы армий «Центр», не говоря уже о не менее важных военных задачах, решение которых осуществлялось и на других советских фронтах.
Понятно, что вести конкретные расчеты сил и средств для операций такого масштаба мог лишь тот военный орган, который управлял материальными средствами и резервами. В данном случае это были только Ставка Верховного Главного Командования и Генеральный штаб Красной армии. Их военные специалисты в процессе боевых действий тщательно изучали разведывательные данные о противнике, поступавшие с фронтов, анализировали их, делали выводы о намерениях, характере действий фашистов и своих войск на конкретной территории в определенный отрезок времени. Здесь же внимательно изучались поступающие в Ставку ВГК соображения командующих фронтами, видами вооруженных сил и родами войск, их штабов и др.
Характеристику деятельности этих руководящих военных органов в тот период особо выделял генерал армии Г. К. Жуков. Вот его мнение по этому поводу:
«Еще раз повторяю: основная и решающая роль во всестороннем планировании и обеспечении контрнаступления под Сталинградом неоспоримо принадлежит Ставке Верховного главнокомандования и Генеральному штабу. Точно также неоспоримо принадлежит приоритет в непосредственном разгроме врага тем, кто своим смелым ударом, метким огнем, мужеством, отвагой и мастерством громил не на жизнь, а на смерть врага. Я здесь говорю о наших славных бойцах, командирах, генералах, которые, преодолев тяжелые испытания первого периода войны, были накануне контрнаступления в полной готовности взять инициативу сражений в свои руки и учинить врагу катастрофический разгром. Заслуга Ставки Верховного главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершение…» (Выделено мной. – В. М.) [5]
Однако историк Алексей Исаев имеет свой взгляд на ход Великой Отечественной войны:
«Если же мы попытаемся проанализировать события с опорой на ставшую доступной в 1990-е годы информацию, то сражения 1942 года предстают перед нами в совершенно другом свете. Выясняется, что бо́льшая часть Красной Армии действовала отнюдь не под Сталинградом, а на центральном участке фронта. Такая диспозиция сохранялась не только весной 1942 года, когда о немецком плане летней кампании еще только догадывались, но и в разгар боев на сталинградском направлении. Этим 1942 год принципиально отличается от 1941 года. Если в первый год войны стратегическая инициатива полностью принадлежала противнику, то 1942 год ознаменовался напряженной борьбой за нее.