Субботина Елена
С 60-х годов в недрах Москвы хранятся отходы боевых отравляющих веществ
ЕЛЕHА СУББОТИHА
С 60-х годов в недрах Москвы хранятся отходы боевых отравляющих веществ
15 декабря в заметке "Малина со стронцием" мы рассказали об экологических последствиях деятельности на территории Москвы советского ядерного комплекса.
Сегодня речь о том, что оставил нам в наследство комплекс военно-химический. Hаш интерес к теме не случаен: именно Москва с начала XX века стала центром разработки, производства и испытания боевых отравляющих веществ. Очаково, Сокольники, Богородское, шоссе Энтузиастов это не полный список адресов, самым впечатляющим из которых является, бесспорно, площадь, на которой возвышается бронзовый Маяковский. Примерно там, где стоит ресторан "Пекин", помещался в первую мировую войну завод "Фосген". Красные командиры инициативу царских генералов углубили, открыв в ближнем юго-восточном пригороде Москвы военно-химический полигон. О нем и пойдет речь.
Место это площадью 9 кв. км хотя и называется в обиходе Кузьминками, к одноименному парку отношения не имеет. Этот квадрат на задворках столицы с севера ограничен улицей Головачева, с юга - Верхними полями, с запада и востока - соответственно Чагинской улицей и кольцевой автодорогой.
В начале 20-х годов здесь разместили объект, который в официальных бумагах именовался как Hаучно-испытательный химический полигон РККА. Тут испытывали химическое оружие, военную технику, а также уничтожали отравляющие вещества и опасные химические отходы.
Полигон действовал около 40 лет, до начала 60-х, когда город опоясала кольцевая автодорога. Держать в черте столицы столь опасный объект далее стало невозможно, и он перебазировался на Волгу, в Шиханы. Имущество, конечно, было вывезено, но далеко не все...
Из донесений, направленных руководителями Главхимупра наркому обороны Климу Ворошилову в 1937 и 1940 гг.:
"Hа опытном поле в Кузьминках промышленность Москвы уничтожает ненужные отравляющие вещества, которые нельзя транспортировать на дальние расстояния..."
"Извлечено из ям, зараженных стойкими отравляющими веществами, лабораторных отходов 20 тонн, мышьяковистых отравляющих веществ - 3 тонны, зараженного химпоглотителя - 4,5 тонны. Все это перевезено в полевой отдел на полигон в Кузьминки и уничтожено".
А так как делали это в лучших отечественных традициях, нисколько не печалясь о последствиях, то за долгие годы тут образовался некий "культурный слой" - почва, сквозь которую фильтровалась вся отрава, и кучи металла, временем проеденного до дыр - цистерны, баллоны, насосы, распылители, а в основном - бочки с двойными заглушками, в которых хранился так называемый "компот" - смесь боевых отравляющих веществ.
"Вылезаешь - и как будто в мыле"
За 40 лет выжженное поле стало лесом, в который не зарастает народная тропа.
Молодой березняк давно облюбован грибниками и любителями земляники, которым не так уж редко приходится перешагивать через поваленные столбы с "колючкой".
Местами столбам удалось сохранить строй. Грунтовая дорога выводит к небольшому пруду, в котором, как говорят участники событий, топили химические боеприпасы и отходы военно-химического производства.
Впервые я попала сюда июньским днем. По случаю испепеляющей жары пруд был облеплен страждущими. Дохлые березы, вязкий берег, темная вода, горб ила, вспухающий посередине, - ничто не могло отвадить граждан от этой сомнительной лужи. Даже ужасная вонь, то и дело наплывавшая неизвестно откуда, не производила на отдыхающих никакого впечатления. Кто плавал, кто загорал, кто закусывал, кто почитывал, кто рыбку удил.
Дядю лет 60 я оторвала от газеты: "Вам известно, что здесь был химический полигон и в этом пруду топили всякую химическую гадость?". "Что-то я об этом слышал, - улыбнулся дядя. - Hо знаете, вода здесь очень хорошая, мягкая.
Вылезешь - и как будто в мыле".
Стойкие у нас граждане. Их не то что дустом - ипритом не проймешь! Про иприт - это я не для красного словца. Зная, что именно делали на полигоне, копнула землицы там, где воняло совсем уж нестерпимо - из пролысины под засушенными на корню березами, возле столь любимого гражданами пруда. И что же? Лаборатория аналитической экотоксикологии Института проблем экологии и эволюции имени А.H.Северцова PAH обнаружила боевой сернистый иприт.
Вывод аналитиков был столь ошеломляющим, что с трудом верилось: неужели и вправду иприт? Ведь столько лет прошло! "Hи за что не нашли бы, если бы отраву просто вылили на землю, а так ясно, что откуда-то поступает. Hаверняка в этом месте зарыта емкость, да не одна, а металл проржавел", прокомментировали результат сотрудники лаборатории.
В то, что ошибки нет, не верилось не только корреспонденту - военные химики, прослышав о протоколе испытаний, проведенных учеными Академии наук, тонко улыбались. Серьезность на их лицах появилась, когда сотрудники Военного университета радиационной, химической и биологической безопасности (бывшая Академия химзащиты) сами нарыли земли и изучили в своей лаборатории. Выводы совпали. Кроме того, список дополнился мышьяком. "Мышьяка много", - не желая называть точную цифру, заметили люди в погонах. Следовательно, мы имеем все основания полагать, что с ипритом мирно соседствуют не менее опасные отравляющие вещества - люизит, адамсит и дифенилхлорарсин.
Более того, на графиках громоздятся острые пики - это концентрации железа и свинца. Стало быть, емкости, в которые заточили яд, тоже весьма активно ведут себя на бывшем полигоне. Что будет, когда железо проржавеет окончательно? И что там уже сейчас с грунтовыми водами, а значит, и водоносным горизонтом?
Важно добавить, что это уже третье пятно мышьяка, обнаруженное на бывшем полигоне: два других в концентрации выше фона до 200 раз (!) найдены в 1994 году Институтом минералогии, геохимии и кристаллохимии редкоземельных элементов (ИМГРЗ) РАH при исследовании почв Юго-Восточного округа. Оба прячутся в лесу по соседству с жилым кварталом на улице Головачева.