Незаметно наступил последний день жизни блаженной Старицы — 9 февраля 1900 года.
В наружности Старицы перед ее кончиной особых резких перемен не замечалось, кроме общей слабости и утомления. Первой заботой ее в этот день было — приобщиться Святых Таин, что она и исполнила с подобающим благоговением, а затем распоряжения по хозяйственной части покидаемой общины. К вечеру она сделалась заметно тревожной.
— Ах, мама, как мне что-то трудно! — не раз говорила она, обращаясь к своей любимой послушнице, которую по своей особой к ней расположенности называла всегда мамой.
А спустя некоторое время, вдруг неожиданно и взволнованно заговорила о своей обители:
— Мама, собирайся, поедем завтра на Меляву!
— Ах, матушка, сколько раз ты уже собираешься, а потом все раздумываешь и оставляешь! — с некоторым недоверием ответила старшая послушница, нисколько не подозревая настоящего смысла этих загадочных слов.
— Нет, мама, пора, пора уже: завтра поедем! — в том же загадочно-таинственном духе продолжала настаивать Старица.
Затем она велела молодой послушнице читать акафист Воскресению Христову. После чтения акафиста, вполне успокоенная молитвой, старица Наталия объявила своим послушницам, чтобы они больше не беспокоили ее никакими разговорами и, по обыкновению, осенила их крестным знамением на сон грядущий; сама же приготовилась, как и всегда, проводить ночь сидя. Старшая послушница расположилась рядом со Старицей, другая — в ногах у нее, прочие вышли в другую комнату.
Едва успела только задремать старшая послушница, как сердце ее вдруг дрогнуло и болезненно сжалось; разбуженная щемящим предчувствием, она быстро взглянула на сидящую Старицу, но последняя, как бы нарочно избрав эти таинственные минуты полной тишины и безмолвия, тихо и мирно отошла уже к Господу... Это было в половине 12-го часа ночи. Блаженная встретила смерть, как воин на страже: в том самом положении, в каком привыкла она в продолжение многих лет проводить свой подвиг духовного бодрствования, — именно сидя.
Кончина блаженной, несмотря на то что ее можно было заранее предвидеть, как громовым ударом поразила ее послушниц, доселе живших за Старицей, как бы за каменной твердой стеной. Теперь они сразу почувствовали себя беззащитными сиротами. Им позволено было оставаться в монастыре только до погребения своей Старицы.
Погребение блаженной Наталии назначено было на 11 февраля. Тело блаженной при теснившихся толпах народа погребено было на почетном месте — против алтарной стены Троицкого собора, рядом с местно-чтимой блаженной Пелагией. Послушницы блаженной тотчас же после погребения своей дорогой Старицы оставили Дивеевскую обитель и со скорбию на сердце отправились к сестрам на Меляву.
С этого времени для насельниц Мелявской обители началась новая, сиротливо-непривычная и трудная жизнь, — жизнь, полная всевозможных скорбей, огорчений и материальных лишений. Но с Божией помощью и по молитвам преподобного Серафима и своей старицы блаженной Наталии самая трудная пора теперь миновала. Община достаточно застроилась и украсилась храмом, в котором чуть не каждодневно совершается служба заштатным старичком священником, при достаточно стройном пении местных сестер, которых насчитывается в обители до 60. Началось уже ходатайство о формальном открытии общины. Будем верить, что ходатайство это будет удовлетворено и что дело старицы Наталии, как дело во славу Божию, принесет обильные плоды...
«Русский Паломник». 1904. № 29-30. С. 496-499, 516-519.
БЕСЕДА ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА САРОВСКОГО О ЦЕЛИ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ
Предисловие С. Нилуса
Во время пребывания Аполлоса в Коринфе Павел, прошед верхние страны, прибыл в Ефес и, найдя там некоторых учеников, сказал им: приняли ли вы Святаго Духа, уверовавши? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый. Он сказал им: во что же вы крестились? Они отвечали: во Иоанново крещение. Павел сказал: Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса. Услышавши это, они крестились во имя Господа Иисуса, и, когда Павел возложил на них руки, нисшел на них Дух Святый, и они стали говорить иными языками и пророчествовать. Всех их было человек около двенадцати (Деян. 19, 1-7).