В начале 1914 года в Россию приехал ознакомиться с организацией русских соколов ныне покойный вождь чешского сокольства доктор Иосиф Шейнер. На мою усиленную просьбу высказать мне откровенно его впечатление от постановки у нас со-кольских обществ он ответил мне словами, которых я, вероятно, никогда не забуду: «Zu viel Politick, und zu wenig Gymnastick» («Слишком много политики, и слишком мало гимнастики»).
В 1913 году русское общество считало спорт только развлечением, а некоторые даже смотрели на лиц, им руководивших, как на людей, желавших устроить себе видное служебное положение и угодить государю; а в 1931 году французская палата депутатов ассигновывает по ходатайству министра спорта 7 млн. франков на посылку французской национальной спортивной команды на Олимпийские игры в Лос-Анджелесе.
3
Лазарет лейб-гусар. Прощание с полком. Результат революционной пропаганды в войсках. Генерал Брусилов.
При перестройке казарм лейб-гусар, производившейся полковою строительной комиссией, я исходатайствовал деньги на постройку и оборудование полкового лазарета на 36 кроватей.
Здание было возведено по последнему слову техники больничных сооружений по проекту архитектора М. И. Китнера и настолько удачно, что на Всероссийской гигиенической выставке 1913 года этот лазарет был награжден золотою медалью и почетным дипломом.
С давних времен больные царскосельского гарнизона, находившиеся на излечении в местном лазарете, имели счастье удостаиваться особо милостивого внимания государя в дни рождественских праздников: ко дню посещения лазарета Его Величеством от гофмаршальской части доставлялась елка и подарки для больных, которые раздавали великие княжны, приезжавшие с государем.
Так как с устройством полкового лазарета больные лейб-гусары не посылались больше в местный лазарет, они должны были лишиться и посещения своего державного шефа, и получения елочных подарков.
Доложив однажды об этом государю, я получил милостивое его соизволение на посещение елки в полковом лейб-гусарском лазарете в один день с местным.
31 декабря, когда я в последний раз принимал в полку государя, Его Величество приехал в сопровождении двух великих княжон — Ольги и Татьяны Николаевны, из рук которых больные лейб-гусары с восторгом получили присланные из дворца подарки.
В дни, предшествовавшие елке, немало труда стоило полковому врачу выписывать из лазарета выздоравливавших лейб-гусар.
7 января я сдал полк своему заместителю. В большом пешем манеже полк был выстроен для приема его новым командиром — в дивной своей полной парадной форме, с полковым штандартом. За 15 минут до назначенного для приема часа, поздоровавшись с полком поэскадронно, я обратился с прощальным словом к офицерам и гусарам, высказавшим мне столько сердечности и теплого отношения в этот последний день моего командования полком, что я его никогда не забуду.
Невероятно тяжело было расставаться с полковой семьею после шести с половиной лет совместной работы на пользу родного, всем одинаково дорогого полка.
Когда летом 1907 года выбор любившего полк великого князя Николая Николаевича, бывшего офицера и командира лейб-Гусар, остановился на мне, в то время младшем полковнике Кавалергардского полка, я не без волнения принял это назначение, ясно понимая, какую ответственность брал на себя, становясь во главе полка, в рядах которого нес службу, будучи наследником престола, государь.
То обстоятельство, что я был назначен для приведения полка в порядок, И об этом говорилось, сильно осложнило мои отношения с полковыми чинами, самолюбие которых было таким образом задето.
Немалую ответственность возлагало на меня и вступление в командование полком в такое время, когда он еще переживал последствия революционной пропаганды 1905 года, направленной на те гвардейские части, в которых Его Величество, будучи наследником, нес строевую службу, а именно: на лейб-гвардии Преображенский, лейб-гвардии Гусарский Его Величества и на 1-ю батарею гвардейской конной артиллерии.
В результате пропаганды в 4-м эскадроне Гусарского полка подорваны были основы воинской дисциплины.
Через три месяца по вступлении моем в командование начальник дивизии — в то время генерал-лейтенант А. А. Брусилов — приехал в полк на осенний смотр молодых солдат.
Когда последний представлявшийся эскадрон — Его Величества — начал сменную езду в большом конном манеже, молодые гусары стали путать, очевидно умышленно, настолько, что смена превратилась в беспорядочную кучу всадников.