Я обернулась на стук. Миссис Харрисон вышла из своей спальни. Она остановилась, глядя на меня и опираясь на свою трость. В последние дни она часто жаловалась, что у неё ноют колени, потому что в комнате холодно, хотя её комнату топили ежедневно, и это летом. Я улыбнулась ей и скрылась в своей спальне. Если же он мне противен, почему так больно? Его отказы, его… неприязнь ко мне. Есть ли на свете хоть один мужчина, который будет желать меня, а не отталкивать? Я вытерла скупые слёзы платком. Может я зря пытаюсь сквозь это пробиться? Нет там ничего. Раз уж первое впечатление о себе испортила, ничего не изменится.
Я прислушалась. Что это? Я подошла к двери, а потом выглянула из нее.
- Ты что позволяешь себе? А, негодник?
Я вышла в коридор и услышала голос миссис Харрисон из спальни Джорджа. Дверь туда была распахнута настежь.
- Мама!
- Ты как обращаешься с женой, я тебя спрашиваю? Если ты болен, это не повод грубить другим! У девочки из-за тебя глаза на мокром месте каждый день, переживает за тебя, страдает, а ты её гоняешь. Ах ты! Этому я тебя учила? Этому?
Глухие удары, от которых мне стало жутко.
- Мама, прекрати.
- Не прекращу. Ты позоришь меня.
- Позорю? Ты в своём уме, матушка? Ты ничего о ней не знаешь.
- Я знаю достаточно!
- Ну конечно. Не жена она мне, не жена, слышишь? Она все придумала. Её даже зовут не Сесилия. Это все её глупая ложь.
- Я знаю.
Тишина в комнате возникла лишь на секунду, а после была прервана удивлённым голосом мистер Харрисона:
- Знаешь?
- Знаю. И что же? У нас с девушками теперь так обращаются?
- Подожди…
- Она помогает, нянькается с тобой, а в ответ что? Бесстыдник! Негодник! Так я тебя воспитывала?
- Это другое.
- Она заботится о тебе так, как никакая жена бы не стала. А она, как ты заметил, тебе не жена. Так и почему ты её обижаешь? Хотел обличить её ложь, так давно сделал бы. И из дому выгнал. Разве порочила она твоё имя? Только ты сам. Ты знаешь, что про тебя люди говорят? Что ты тиран. Ты жену до слез доводишь. Её жалеют, что она с тобой связалась. Выставил и меня, и себя дураками. Таким героем ты хотел прослыть? Грубияном?
Я стояла в коридоре, прижав руку к груди, а второй зажимала себе рот.
- Ты не понимаешь…
- Не понимаю. Ты никогда не был таким человеком, Джорджи. Что изменилось, а? Где твоё доброе сердце? Не такого я сына хотела. Не такого.
Выходя из комнаты со скорбным лицом, она подмигнула мне и хитро улыбнулась. Думала ли она действительно в таком роде или просто подыгрывала, чтобы воспитать сына. Этого я не знала. Но и мои мысли она озвучила. Он знал, что я лгунья с самого начала, так и вытолкал бы взашей. Зачем мучить? Зачем себя так вести? Тем более если и его мать признает, что он таким человеком никогда не был.
Ночью ему снова стало плохо. Опять лихорадило. Я не стала будить прислугу и пошла к нему сама. Он почти не приходил в себя, и я провела ночь у его кровати, заснула лишь к утру в кресле. Сначала я не хотела там спать, но бегать каждый час проверять его, было неудобно. Но я боялась, что он проснётся и увидит меня. И снова будет злиться. Под самое утро, я проснулась в кресле, тяжело дыша. Вязаный плед соскользнул с меня на пол. Я потёрла лицо, снимая пелену кошмара с него. Его руки на моей шее были такими реальными.
Я услышала, как он завозился и встала с кресла.
- Ты в порядке? – Тихий голос.
- А ты? - Я вернулась к кровати и легко коснулась его лба и тут же отдёрнула руку. Но он не отбил её как прошлые разы.
- Жить буду. Ты опять кричала.
Темные глаза, прожигающие меня в полутьме.
- Прости, что разбудила. Уже ухожу. – Голос внезапно осип, но стоило мне сделать шаг, как меня поймали за руку. Я медленно повернулась к нему. Джордж тут же отпустил руку и похлопал рядом по кровати. Я опасливо присела на самый краешек.
- Ложись. Ты же не спала совсем.
- Нет, спасибо, - я улыбнулась. - Я посплю потом. Ты же знаешь, у меня кошмары. Я буду мешать тебе спать.
Мистер Харрисон снова хватил меня за руку.