Больше всего в общепите любили использовать комбижир (в магазинах отчего-то этот вид маргарина называли кулинарным). На самом деле это смесь говяжьего, свиного жира и растительного масла. Отличный ингредиент для приготовления супов, в смысле бульона. Какую-то видимость присутствия мяса комбижир давал, которое в бульоне напрочь отсутствовало. На линии раздачи в тарелку с супом клался кусочек мяса и все были довольны. Порция мяса отличалась от нормы, сколько его положено потратить для приготовления бульона.
Маргарин активно добавлялся при изготовлении тортов. Всякие фигурные розочки у тортов имели характерный маргариновый привкус. Что-то приличное и вкусное можно было заказать в кулинарии, но это касалось крупных городов.
В Средней Азии в состав маргарина входило хлопковое масло. Терпеть не могу его запах. А вся кулинарная продукция азиатских республик имеет именно этот аромат и привкус.
Вторая часть моего доклада была посвящена воровству на заводах и стройках. Тут тащили не хуже, чем в тех же ресторанах. Всё, что можно было списать — списывалось. Всё, что нельзя было легально унести, могли по-простому перебросить через забор, чтобы подобрать с другой стороны охраняемой территории.
Кажется, едва ли не единственная категория советских людей — инженеры — была лишена каких-то явных кормушек.
И что интересно, вора, залезшего в квартиру или обворовавшего магазин, осудят не только по закону, но и общество отнесётся негативно. Соседа же, притащившего с завода инструмент, проволоку и тому подобное, похвалят или позавидуют его удаче.
Машеров, дочитав до этого места мой доклад, возмутился и попытался доказать что-то про строителей коммунизма, о честности советских граждан и прочие лозунги начал выдвигать.
— Пётр Миронович, здесь только факты, и ничего более, — заметил я.
— Получается, всё наше общество прогнило?
— Не всё, — покачал я головой. — Но решать проблему нужно жёстко и сразу. Дальше станет только хуже.
Как решать и с чего начинать, в этом докладе я только наметил. Не так-то просто изменить что-то в стране, конституция которой запрещает простым людям владеть средствами производства. При этом в СССР существовали не только кооперативы, но и всевозможные народные промыслы. На рынке можно было увидеть прилавок, где продавали матрёшек, деревянные ложки и тому подобное. Эти мелкие производители вполне официально занимались нехитрым бизнесом. Между прочим, платили налоги и имели достаточную прибыль, чтобы быть заинтересованными в том, что делали.
Не самый известный факт, но в СССР существовали надомники из числа инвалидов и прочих категорий граждан, которые не могли работать на обычных предприятиях. Им тоже разрешалось создавать какие-то поделки и сбывать их. В нашем доме в соседнем подъезде жила семья. Сын в детстве переболел полиомиелитом и остался инвалидом. Моя Сашка случайно познакомилась с мамой паренька и рассказала, что женщина делает искусственные цветы. Возможно, что сын-инвалид тоже принимает участие в этом деле, но женщина и сама неплохо справлялась.
В основном делают свадебные венки для невест и букетики. Сколько эта мелочовка стоит, Сашка не знала. Не думаю, что огромные деньги. Главное, подобная деятельность в стране Советов в принципе существует. С другой стороны, шить кому-то одежду за деньги считается незаконным делом. Тонкая грань законности, когда ты по своей инициативе что-то делаешь или официально оформляешь через государство, была еле уловима.
Машеров в моих прогнозах не был уверен. Скептически отнёсся к аналитике и тому, что при должных реформах в стране появится изобилие промышленных товаров, но согласился, что услугами (шитьем одежды, к примеру) и продуктами питания люди вполне могут себя обеспечить. Достаточно выделить горожанам участки под дачи и огороды, взяв земли у нерентабельных колхозов и совхозов и просто пустыри. Так-то дачи и сейчас выделялись предприятиями, но я рекомендовал увеличить масштаб, сняв все ограничения на реализацию продовольствия с таких земельных наделов.
— По твоим словам сейчас делают пересортицу и вывозят на рынок то, что могли бы продавать в овощных магазинах, — заметил Пётр Миронович. — Исчезнет дефицит, упадут цены. Частники снова перестанут торговать.