Школьники продолжали занятия, и моё отсутствие никак не повлияло на учебный процесс. К директрисе я, конечно, зашёл, доложился, подарил две фотографии — меня и космонавтов. Вопросы о пропусках отпали сами собой.
Позже узнал от Светочки Романовой, что в некоторых школах Москвы уже введена новая форма.
— Для девочек? — изумился я.
— Для вас, пацанов! — возмутилась Романова моей дремучести. — Со следующего года во всей стране будет новая школьная форма.
— Слава богу, — обрадовался я тому, что не нужно будет носить фуражку.
— Бога нет, Гагарин это проверил, — прервал меня Миша Левинсон. — Ты что, не атеист?
— Атеист, самый настоящий, — заверил я. — Это я так, нечаянно сказал.
— Смотри при Ленке Скворцовой не ляпни, — предупредил Мишка.
От одноклассников я свою встречу с Гагариным и Титовым скрывал ровно до того момента, пока наша директриса не обязала меня выступить на общем собрании школы, посвящённом сорок четвёртой годовщине Октября. Вступил, рассказал, и совсем не то, что запомнилось от встречи, а что желали услышать преподаватели и школьники. Получил новое за это погоняло «Космонавт».
После я по эскизам и фото написал новый портрет Гагарина, который повесили в ленинской комнате школы. Там же, на стенде, оформили мои фото, где я запросто общаюсь с героями страны. Определённый прок от этого всего был. Меня перестали задирать и общались исключительно вежливо ученики любых классов. Постоянно слышал вслед шепотки: «Увахин, это сам Увахин». Ага. Сам изволил прийти в столовую и выпить компот с пирожком.
Но дяде Вове от меня требовалось нечто большее, чем просто рисующий мальчик. Он снова завёл околонаучные разговоры на тему телекинеза и телепатии. Немного поразмыслив, я выдал ему картинку обелиска с надписью. Март (точную дату не помнил) 1967 года, «Ю.А. Гагарин. Погиб при испытательном полёте».
Полковник прочувствовался, рисунок к груди прижал и быстро ушёл. Я же стал прикидывать, чем ещё «родное и любимое» КГБ осчастливить? Примерную дату смещения Хрущёва я знаю. И как это художественно отобразить? Так и не придумал, решив, что времени у меня ещё достаточно. А чего-то другого важного, что произойдёт в ближайшем будущем, я так и не вспомнил.
Новый 1962 год я привычно отмечал с бабушкой и дедом. Единственные родные, по-настоящему родные для меня люди в этом мире. Всегда искренне радуются моим успехам, готовы безвозмездно помочь. Квартирка у них теперь своя, однокомнатная, и для меня в ней имеется мягкое раскладное кресло. Где только достали? Не знал, что у нас такие производят.
Бабушка перестала уже восхвалять Хрущёва, но на новогодней ёлочке игрушки в виде кукурузы висели. Кукурузная компания шествует по стране. Повезло, что с меня никто не требовал картин прославляющих сельское хозяйство.
Стены комнаты родственников сплошняком были увешаны моими живописными работами и рисунками. Бабушка гордилась, дед был более прагматичным, не воспринимал серьёзно мою живопись. На Новый год как раз пристал с вопросом, куда я дальше по жизни?
— В КГБ, конечно, — озадачил я деда. — Буду шпионов искоренять.
Дед эту, как он называл, «НКВДшную братию» никогда не любил, и вдруг я с такими заявками.
— Дед, прекрати, — не дал я ему высказаться. — Идёт холодная война и от того, как наша страна себя поставит, зависит будущее.
Родственник покряхтел, закурил и перечить мне не стал. На самом деле у меня были большие сомнения, что на Лубянке меня примут с распростёртыми объятиями. Пока я у них вроде ручной забавной зверюшки. Мальчик гениальный, но как это использовать, они, похоже, так и не придумали. Иначе к чему эти вопросы о телепатии?
У меня же были планы заявить о себе конкретно в этом году. Уже весной я стал готовиться к тому, что случится в ноябре — декабре. А именно к выставке, посвященной тридцатилетию Московской организации Союза художников РСФСР.
Алексей если и удивился странным ракурсам скелетов, которые ему приходилось держать на весу, то ничего не говорил. Я же, забравшись ногами на подоконник, рисовал много в графике, оставив временно живопись. У преподавателей института я был на особом счету и мне никто не мешал. Даже показалось, что годовую оценку выставили немного завышенную. Я очередной портрет Гагарина представил, скромно повесив рядом свои фото, это чтобы никто не усомнился в том, что я лично Гагарина видел.
По слухам, пока только художник Николай Бут из мастерской Грекова удостоился чести написать портрет Гагарина. Ну и я, конечно. Преподаватели оценили это и пожелали дальнейших успехов.
К лету я был готов подготовить серьёзную работу для будущей выставки в Манеже. По задумке, у меня был триптих (три картины). Назывался он «Почему люди не летают как птицы».