Повесть заканчивается тем, что Митро пугается одинокой старости своей матери, всю жизнь жившей только ради собственного удовольствия. Чертова Митро впервые задумывается. Но только над своим будущим — для нее не существует ничего, кроме себя самой и своих интересов…
В сборник вошли произведения писателей, весьма разных и по манере письма, и по жизненному материалу, с которым они работают. Объединяет же их между собой стремление «дойти до самой сути», без пощады и без прикрас отобразить эпоху перемен, равной которой не знала вся долгая история Индии.
Искусство отлично от науки тем, что там, где наука ищет общие характеристики, искусство находит неповторимые особенности.
В сегодняшней Индии художественные открытия совершаются в точке соприкосновения общего с особенным.
Хочется надеяться, что читатель, обратившийся к этому сборнику, почувствует и величие, и трагичность судеб людей, захваченных стремительным движением в будущее.
М. Салганик
Шрикришна Аланахалли
В ЛЕСУ
Shrikrishna Alanahally
The Woods
© Shrikrishna Alanahally, 1979
Перевод с английского В. Воронина
Редактор И. Клычкова
1
Китти был на седьмом небе: дома готовятся к празднику, столбы веранды и входная дверь радуют глаз яркой синевой, свежая краска еще влажна на ощупь. Едва он переступил порог, как в ноздри ударил острый запах побелки. Во внутреннем дворике Силла замазывал трещины в каменных плитах. Камаламма, тетя Китти, уже побелила большую комнату и теперь, присев, рисовала на полу ранголи[1].
— Погоди, погоди, Китти, я сейчас! — остановила его тетя, когда он влетел в комнату. — Смотри не наступи! — Ему не терпелось поскорей показать ей свои богатства — полные карманы бенгальских огней, которые дядя купил ему в лавке Шетти в Хосуре. Он швырнул ранец на кровать и, осторожно ступая, подошел к тете. Продемонстрировав свои оттопыренные карманы, он вкрадчивым голосом спросил:
— Можно я пойду зажгу один прямо сейчас, атте?[2]
— Чуточку подожди, Китти. Вот дорисую ранголи, покормлю тебя, тогда можешь идти.
Но ждать не было никаких сил. Он выскочил во внутренний дворик и поджег одну палочку. Силла оторвался от работы и смотрел на сноп искр. Камаламма, услышав треск и шипение, в беспокойстве вышла из дому и с ласковыми уговорами: «Пойдем, Китти, пойдем, сначала надо поесть» — увела его умываться в ванную.
Камаламма забывала о собственном горе, стоило только Китти прощебетать нежным голоском «атте» и подластиться к ней. А ведь когда муж предложил: «Давай усыновим сынишку моей сестры», — она, помнится, согласилась не очень-то охотно. Но получилось как нельзя лучше. Китти появился у них в доме пятилетним малышом. Пухленький, с круглой мордашкой, он и тогда щебетал без умолку. Сначала муж сам провожал его в Хосур, где была школа, и отводил после занятий домой. Теперь Китти больше не нуждается во взрослых провожатых. Он сам провожает в школу маленькую Наги.
Поев, Китти позвал Силлу и вместе с ним сжег чуть ли не половину своего запаса бенгальских огней. Оставшиеся палочки он убрал до завтра в собственный стенной шкафчик. Камаламма, которая, забыв о своих делах, засмотрелась на устроенный Китти фейерверк, вдруг вспомнила, что цветы для праздничных гирлянд еще не собраны, и послала Силлу в поле. За Силлой, конечно, увязался и Китти. Камаламма забеспокоилась, но, как ни отговаривала она его, как ни пугала змеями, выползающими к вечеру на поля, Китти все-таки настоял на своем.
Возле речки, в поле, засаженном стручковым перцем, было полным-полно ноготков. Спустившись в ложбинку, Силла нашел цветущее дерево какке, взобрался на него и поспешно нарвал охапку цветов. Тем временем Китти собрал полную корзину красных и желтых ноготков. В обратный путь отправились, когда солнце село. В роще уже сгущались сумерки. У развалин храма Ханумана Китти вспомнил, что где-то здесь он спрятал под кустом несколько неспелых плодов каре, и решил посмотреть, не дозрели ли они. Силла принялся его отговаривать:
— Киттаппа, не ходи теперь, там змей полно.
Спускаясь вниз по склону за храмом, Китти оглянулся и увидел оранжево-багровый закат. Напоминание о змеях напугало его. Ему вспомнилось, как сжигали на погребальном костре его дедушку, который умер от укуса змеи. Китти до сих пор помнил: в тот вечер был такой же багрово-красный закат. Решив, что плодов ему сейчас не хочется, Китти спросил:
1
Традиционный символический узор, который рисуют на полу, чаще всего перед праздником, цветной рисовой пастой или пудрой.