— Пожалуй, хорошо, что вы едете в деревню. Ваши родные, слушая все эти истории, конечно, беспокоятся за вас.
Неторопливым шагом мы дошли до автовокзала. Автобус уже был битком набит. Ни кондуктора, ни водителя не было. Поэтому мы не полезли в автобус, а остались стоять рядом. Мы мирно разговаривали, как вдруг откуда-то появилась группа людей — человек двадцать — и окружила нас плотным кольцом. Мы не знали, что подумать. Почему эти люди — нам совершенно незнакомые — так пристально нас разглядывают? Мы продолжали стоять, вопросительно глядя на них. Молодой человек в дхоти[18], с тюрбаном на голове выступил вперед и повелительным тоном потребовал, обращаясь ко мне:
— Покажите-ка нам ваши сумки.
— Зачем?
— Мы должны вас обыскать.
Зачем понадобилось им обыскивать нас? Мы же не воры, не бандиты. Да будь мы даже грабители, все равно эти молодчики никак не похожи на полицейских. Почему они хотят обыскать нас? Мы переглянулись в полном недоумении. Что все это может значить? Молодой человек в тюрбане свирепо уставился на нас, как бык, готовый пронзить рогами свою жертву. Когда до него дошло, что мы не собираемся выполнять его приказ, он с угрозой крикнул:
— Эй вы! Лучше покажите, что у вас в сумках!
Задетый за живое его бесцеремонностью, я сердито воскликнул:
— С какой стати? И не подумаем!
— Ах так?
— Кто вы такие, чтобы обыскивать нас?
Тут вперед вышел худенький юнец.
— Мы — общественность, — произнес он, выпятив грудь. Что он имел в виду, осталось нам непонятным.
— Послушайте, если вы нас в чем-то подозреваете, пойдите и приведите полицейского. А без представителя полиции мы никому не позволим себя обыскивать.
Как видно, худощавый юнец не нашелся, что ответить на это. Он нервно потер кончик носа и, повернувшись к тем, кто стоял позади, промолвил:
— Вот видите! Эти трое не понимают, когда с ними говорят по-человечески.
Молодой человек в тюрбане громко откашлялся и сплюнул. Он взглядом подал знак худощавому юнцу. Что-то должно было случиться. Лица окруживших нас напряглись в нетерпеливом ожидании. Несколько мгновений никто не решался ни заговорить, ни пошевелиться. Сердце мое отчаянно колотилось. Гопу приблизился ко мне, судорожно глотнул и прошептал дрожащим голосом:
— Давай покажем им сумки.
В моей сумке, сшитой из материи цвета хаки, лежала аккуратная стопка выглаженной одежды. Я протянул «общественности» сумку со словами:
— Нате. Можете обыскать, только не помните выглаженную одежду.
— Ладно, ладно, — пробурчала «общественность».
Молодой человек в тюрбане, тощий юнец и еще человека два-три отделились от толпы, взяли наши сумки, раскрыли их и тщательно осмотрели содержимое. Покончив с осмотром, они положили вещи обратно и вернули нам сумки.
— Ладно, теперь можете ехать, — сказал нам человек в тюрбане.
Даже сейчас, после того как нас обыскали, мы не могли понять, что все это значит. Когда толпа вокруг нас стала таять, я остановил парня в тюрбане и спросил:
— Эй, скажите, зачем вы нас обыскивали?
Тот пристально посмотрел на меня, прищурив глаза, и многозначительно произнес:
— Ведь вы сейчас шли из дома брахмана Сакхарама, так?
— Да, — ответил Гопу, — это дом моей тетки.
— Этот брахман — член «Раштрия сваям севак». Он пытается посеять беспорядки: собирает вместе молодых брахманов, вооружает их палками и кое-чем еще. Может быть, у вас, брахманов, в сумках револьверы, чтобы всех нас перестрелять! Откуда мы знаем?
— Нет, нет, мы ни к чему такому отношения не имеем. Ведь вы же сами убедились! — сказал я с вымученной улыбкой.
Он снова перешел на угрожающий тон:
— Проваливайте теперь отсюда. И поменьше разговаривайте!
Громко гомоня и оглядываясь на нас, вся компания удалилась. Нам не хотелось смотреть друг другу в глаза. Ни слова не говоря, мы влезли в переднее отделение автобуса. Так и промолчали в ожидании водителя. Но вот водитель сел за руль, и автобус тронулся.
Выехали за город. Как только автобус покатил по шоссе, из заднего отделения донесся чей-то грубый голос:
— Эти парни чудом остались живы!
Оглянувшись, я посмотрел на говорившего. Это был толстый коротышка с очень темным цветом кожи. Он обращался к сидящему рядом старику.
— Счастливчики! Повезло им! Значит, еще не суждено покинуть этот свет. Поэтому и спаслись. Иначе лежали бы сейчас мертвые.
Кожа у него на лице напоминала своим видом апельсинную корку. Нос был вздернут и приплюснут. Рот, красный от бетеля, который он непрерывно жевал, придавал ему сходство с кровожадным чудовищем-людоедом. На голове у него красовался выцветший розовый тюрбан, прошитый золотой нитью. Его толстая шерстяная куртка шоколадного цвета, насквозь пропылившаяся, была заштопана в нескольких местах белой шерстью. Три массивных золотых кольца украшали его пухлые пальцы. Это явно был какой-то подрядчик.