– Да, там был только я. Я подстрелил своего младшего брата – господи, младшего брата! И очень многие будут утверждать, что я просто взял и убил его. Думаете, проблема в постерах? Дождитесь, когда они покажут, как моя мать называет меня убийцей на камеру! Господи, от меня отреклись собственные родители! Не думаете, что вот это станет самой чудной рекламой семейных ценностей?
После этого я подошел к углу, где стояла моя трость, и взял ее. Я вернулся к жене и подал ей руку:
– Милая, думаю, что нам пора домой.
Мэрилин молча взяла меня за руку и поднялась. Я посмотрел на остальных:
– Господа, жаль, что приходится так обрывать, но нам пора. Благодарю вас за интересный вечер.
Джон проводил нас до двери.
– Мы еще обсудим это в понедельник, – сказал он мне.
– Ох, думаю, соглашусь, – не слишком любезно ответил я.
Мы почти всю дорогу домой ехали молча, а если и говорили о чем-то, то все сводилось к каким-то пустым и безобидным словам. Я никак не мог выкинуть из головы воспоминания о том дне в 1983-м, где Хэмильтон, истекая кровью, лежал на кухонном полу. Этот ублюдок все еще не отставал от меня, даже спустя шесть лет после того, как этот сукиного сына похоронили!
Мы приехали домой, и я рассчитался с сиделкой. Она приехала на своей машине, так что мне не нужно было ее подвозить. Девочки уже были в кровати, и Чарли тоже уже направлялся спать. Я пожелал ему спокойной ночи, а Мэрилин ушла, чтобы его уложить. Я уселся в кресле и просто пустыми глазами уставился на выключенный телевизор. Пышка запрыгнула мне на колени и вылизывала мне лицо.
В гостиную вернулась Мэрилин и села в свое кресло, подманивая Пышку к себе.
– Ну, такого я не ожидала от вечера.
– Поверить не могу, что Джон меня так подставил! Именно – подставил. Поверить не могу, что они думают, будто я хочу баллотироваться! – согласился я.
– Меня не это удивило, – сказала она.
Она чесала Пышку, и та довольно поскуливала от такого внимания.
– Хм-м?
– Что меня удивило – это то, как ты сбежал.
Я в изумлении повернул голову и уставился на нее.
– Что?!
– Ох, я не совсем то имела ввиду. Просто… слушай, если ты этого не хочешь, тогда просто скажи, мол, благодарю вас, но нет, я не хочу этого делать. Не пытайся просто улизнуть от этого.
Я только покачал головой.
– Мэрилин, ты понятия не имеешь, насколько это паршиво. Погоди еще, и Стюарт придет за тобой и детьми! Дождешься, как Чарли вернется со школы с фингалом, пока другой пацан будет называть его отца убийцей. А что насчет девочек? Они об этом все еще даже не знают!
– Я уже взрослая женщина! Не пытайся спрятаться за мной и детьми. Если ты не хочешь этого по каким-то своим причинам, хорошо. Но не смей говорить, что это все из-за нас. Я это все переживу, и это будет не единственный фингал, который Чарли когда-нибудь получит. Он слишком похож на тебя. Нет, спроси сам себя, не думаешь ли ты, что можешь сделать что-то хорошее? Ты уже знаешь ответ! Я тоже читала твои книги и слушала твои выступления.
После этих слов Мэрилин поднялась, а Пышка вернулась к моему креслу. Затем моя жена подошла, наклонилась и поцеловала меня в затылок. Я попытался дотянуться до нее руками, но не смог. Она хихикнула и сказал:
– Уже поздно, и я устала. Я пойду спать. Просто помни, я люблю тебя, и не важно, что ты решишь.
Я просто сидел, пока моя жена направлялась в спальню по коридору. Затем я подошел к кухне, открыл там полку с алкоголем, и налил себе стакан виски. Я уселся на барный стул, пока Пышка засыпала на моем кресле. Я посмотрел на стакан. Я убегал? Мог ли я сделать какой-то вклад? Мог ли я правда сделать что-то такое?
Моей жене было стыдно за меня?
Я ничего этим не доказал бы, а мог от этого только потерять. Пройти через всю это волокиту, чтобы баллотироваться, и потом постыдно проиграть было бы почти невыносимо. И было бы наивно считать, что после этого я бы смог просто вернуться к обычной жизни. Это точно бы повлияло на бизнес. В таком случае мне стоило бы просто уехать на Багамы и начать все с самого начала.
Моей жене было стыдно за меня?
Мог ли я это сделать? Я бы мог потратить год на все это и потом узнать, что я проиграл, в процессе подмочив свою репутацию. Зачем кто-то в здравом уме вообще на это идет? Как говорится, пенка поднимается, но потом сворачивается. Энди Стюарт наверняка тоже начинал идеалистичным придурком. Где он свернул не туда? Как бы это повлияло в моем случае?
Моей жене было стыдно за меня?