Шилдс:
– Вы видели, как он заключил пари с флотом пару лет назад о том, кто победит в соревнованиях между армией и флотом. Победитель получил бы роскошный ужин в Белом Доме, а проигравшие – холодные сухие пайки. Когда армия проиграла и их вывели на мороз зимой в Нью-Йорке, чтобы их съесть, он появился в форме капитана и ел вместе с ними. Такого рода уважение солдаты понимают и ценят, и это много для них значит. Такого ни разу не случалось, когда я был в морской пехоте, позвольте вам сказать!
Мне нужно было немного об этом поразмыслить. Тогда мне это не казалось таким уж значительным. Это была просто стандартная техника менеджмента номер 101, уважение к вышестоящим, и нижестоящим. С другой стороны, за годы своей деятельности я видел хренову тучу менеджеров, которые считали, что из-за того, что они были боссами, их дерьмо автоматически переставало вонять.
На той неделе на курдском фронте не произошло ничего значимого, но домашний фронт несколько накалился. Картер смог получить резолюцию о начале войны. В теории, только Конгресс имел право вводить страну в состояние войны, но от президента требуется защищать нацию. Все это было прописано в Конституции в то время, когда высокими технологиями были мушкеты и пушки, а на коммуникацию требовались месяцы. На самом деле у нас было всего пять случаев, когда Конгресс объявлял войну.
После поражения во Вьетнаме, Конгресс решил ограничить президента с законом в полномочиях. Если убрать все лишнее, то если Конгресс отклонял предложение в течение шестидесяти дней, то они могли перестать спонсировать дело и потребовать от вас убраться оттуда, куда вы забрались. Не было ни одного президента, который не посчитал бы это противоречием Конституции, но мы обычно были очень осторожны с этой темой.
Ответом была "резолюция о начале войны". Больше войны не объявлялись, поскольку они требовали побед. Было куда вероятнее, что сражались за восстановление статуса-кво какой-нибудь богом забытой дыры, чтобы поддерживать торговлю нефтью, чтобы прекратить геноцид, или просто сделать что-нибудь в стране, дабы показать ей, что нам не все равно. В этом случае мы сражались, чтобы защитить курдов, а не чтобы покорить и победить иракцев. Кондолиза Райс попыталась, но не смогла получить резолюцию против Ирака от ООН.
Русские сопротивлялись этому, утверждая, что у нас нет никаких доказательств, и когда резолюция прошла, они наложили на нее Вето. Я позвонил Путину и сказал, что мы все равно войдём туда, и что я надеялся на то, что последние поставки оружия были оплачены, поскольку мы собирались его уничтожить. Война с применением химического оружия стала козырем во всем этом деле, и все неоконсерваторы лаяли и выли на луну о том, как я должен был сделать это ещё в 2001-м.
Поскольку неоконсерваторы также ненавидели Путина, я воспользовался этим, чтобы продвинуть резолюцию вперёд, сделав ее бельмом на глазу Путина. Я получил необходимую для спонсирования резолюцию, и дал юристам поспорить между собой о законах войны на воскресных утренних ток-шоу. Боже, я просто ненавидел весь этот бардак!
Глава 162. Бонус
Я? Да – я был там, и да, это действительно случилось, именно так, как вы и слышали. Поверьте мне, та ночь ни для кого из нас не была чем-то хорошим.
Почему? Ну, как ни крути, мы проиграли, и проиграли флоту, не меньше. Вы действительно хотите, чтобы я рассказал об этом?
Ну ладно. Видите ли, проиграть флоту было даже не самой худшей частью. И таковой не был даже проигрыш со счётом 34-6. Нет, худшей частью для нас был вызов, который был нам дан сверху не абы кем, а нашим главнокомандующим, и мы облажались прямо у него на глазах.
В тот вечер мы должны были смириться с последствиями – холодным сухим пайком в палатках, поставленных посреди нашего футбольного поля, и это посреди ночи в снег. И видеть то, как наши товарищи усердно пытались нам соболезновать последние пару дней, было довольно сложно. Джош Грэди, наш защитник, пробормотал мне как-то:
– Холодные пайки? Марти, да я лучше ворону съем – и это правда!
Пока мы шли в сторону стадиона из крытого манежа, кто-то проворчал:
– Это что же за человек нас на это подписал?
Игон, наш капитан, не стал спускать этого.
– Приткнись! Это часть солдатской доли. Политики делают ставки, попутно подставляя наши задницы, и нам приходится расплачиваться. На военной службе такое постоянно происходит, так что привыкай!
Кто-то ещё сказал: