Мы все еще обдумывали вариант с поездками на работу и домой, и жилищные вопросы, и я все еще обитал в гостинице L’Enfant Plaza. Мы взяли дом на Тридцатой, но наш дизайнер с ним еще не закончил. Я не удивился, когда оказалось, что дизайнер, любезно предоставленный нам госпожой Стэйманн-Хьюстис, является Республиканцем и вдобавок женой одного из работников комитета в Сенате. У меня было жуткое ощущение, что к концу работ общая стоимость интерьера обойдется нам дороже, чем весь дом в Хирфорде, включая территорию, бассейн и все в нему прилагающееся! За неделю сумма уже начала превышать тысячу баксов, и я уже точно знал, что прежде, чем я войду в дом, мне нужно будет выпить что-нибудь, и покрепче.
Вопрос с перелетами решался довольно здорово. Я связал Ллойда Джарретта и его партнеров с Джейком-младшим, и они придумали интересный план. Младший сказал, что раз уж мы в долевом бизнесе, то стоит оформить это как долевую сделку. Бакмэн Групп бы предоставила финансы, частично через продажу моих долей, и приобретет некоторую часть исполнительной хартии. Эти финансы бы использовались для покупки Гольфстрима IV с небольшим пробегом и новенького Bell LongRanger. В первую очередь ими бы пользовался я, далее ими бы могла распроряжаться Бакмэн Групп, как подмена или что-то похожее, и они также бы использовались для благотворительных перелетов. Такой подход всегда благоприятен для общественных отношений и так же имел пару налоговых привилегий – да и просто это хорошая гражданская позиция.
Мэрилин с детьми прибыли вечером в пятницу, и мы впервые осмотрели дом, уже готовый к нашему въезду. Представьте обложку журнала «House Beautiful», только еще уютнее. Дизайнер провела нас по дому, и заверила нас, что потраченная сумма была вполне разумной, хоть и цена была где-то между «Господи Иисусе!» и «О Боже мой!» Кухня была увешана собственным набором кастрюль и сковородок за десять тысяч долларов, они висели на стенке из красного дерева над гранитным столом. Я использовал сковороду за, наверное, пятьсот баксов, чтобы пожарить котлеты для бургеров. Я переживал, как бы боги декора не швырнули в нас молнией сквозь крышу дома.
В субботу был бы большой день для меня и Мэрилин. Нам нужно было посетить один очень важный ужин, и нам нужно было достать сиделку для детей. Я не знал никого по соседству, так что я просто порасспрашивал в офисе.
– Есть у кого-нибудь ребенок, который может присмотреть за детьми в субботу вечером, может, позже? Деньгами не обижу.
Оказалось, что у Шерри Лонгботтом, моего юридического директора, была племянница, которая ходит в школу в Джорджтауне, и вместе с нами подрабатывает интерном и денежки бы ей не помешали. Она пришла в субботу днем с кипой тетрадей. За счет этого у нее было время познакомиться с Чарли, Холли и Молли, и с Пышкой, и мы успели их покормить, прежде чем уехать. Наше охранное подразделение бы не показывалось на глаза из офиса в подвале. Племянница Шерри занялась обедом для детей, и мы с Мэрилин поднялись наверх, чтобы привести себя в порядок и одеться. Это был важный ужин, все формально, так что я был в своем смокинге, а Мэрилин в новом черном вечернем платье.
Мы ужинали в Белом Доме.
Президент Буш устраивал ужин в честь всех новых конгрессменов и сенаторов вместе с различными конгрессиональными и сенатскими лидерами. Я купил себе смокинг, еще когда начал жертвовать деньги симфоническому оркестру Балтимора и симфоническому залу Мейерхоффа. С тем количеством денег, что я жертвовал, меня довольно часто приглашали на званые ужины и мероприятия. Приятно было то, что, когда покупаешь себе смокинг – можешь взять себе абсолютно любой на свой вкус. На самом деле это просто ничто иное, как просто красивый черный костюм. Я взял себе костюм с жилеткой, а не с поясом, купил несколько видов черных прямых галстуков, и несколько строгих рубашек разных цветов, и все с французскими манжетами на рукавах. К тому времени, как я был готов, я мог работать помощником официанта почти в любом из дорогих ресторанов Вашингтона!
Для ужина в Белом Доме я выбрал белоснежную рубашку и пару золотых запонок Ренсселера, которые мне подарила Мэрилин на тридцатилетие. Мэрилин надела новое черное вечернее платье с разрезом у правой ноги на пару сантиметров выше колена, и тонкими бретельками. Там было декольте, любопытное, но со вкусом. Реакция наших детей, когда мы спустились вниз, была предсказуемой.
Холли охнула и сказала:
– Мама, ты красивая!
Молли согласилась с сестрой.
– Пап, а зачем такой костюм? – спросил Чарли. – Ты выглядишь, как официант из вчерашней телепередачи.