В груди что-то предательски ухало.
Мужчина пытался представить себе, как целует Валентину, но понял, что сделать это не осмелится, потому, что не вынесет сопротивления… или отказа.
– Чепуха какая-то!
Впереди шумно двигалась вереница студентов, очень громко, что сегодня раздражало.
В посёлке горели все уличные фонари, что было редкой роскошью для этих мест.
Генке надо бежать, останавливать движок, потом в полной темноте идти домой, а он как назло забыл захватить из клуба фонарик – растерялся, почувствовав не прилив энергии, как обычно, а полное опустошение.
Дорога-то знакомая, только домой отчего-то совсем не хочется: там наверняка поджидают подружки, до которых ему нет сейчас никакого дела.
– Вот Валюшка… Валенька… это совсем другое дело. С ней я наверно запросто простоял до утра.
Похоже, Генка был готов плюнуть на генератор, на перерасход дизельного топлива, если бы девочка согласилась погулять вдоль реки над обрывом, или посидеть у костра.
– Домой ни за не приглашу. Вдруг испугается. Или плохое подумает.
Неожиданно для себя Генка увидел полное звёздной россыпи небо, убывающий серп месяца, колеблющуюся на волнах реки лунную дорожку... и ещё он понял, что девушку совсем заели комары, а у него в кармане есть мазь от хищных кровососов.
Одной рукой механик достал тюбик, выдавил немного на ту же руку и не отпуская ладонь спутницы молча, только жестом, предложил Валентине намазаться.
Девочка полуопущенным взглядом безмолвно согласилась, подставив пушистые щёчки, зажала до бледности губы и потешно сморщила носик.
Парочку окутал резкий запах репеллента, который не помешал почти в полной темноте внимательно изучить внешность друг друга. Или просто соприкоснуться выделяющейся неведомо откуда бурлящей энергией, которую вихревым потоком посылали их возбуждённые тела.
Валентина тоже не хотела уходить от старого и странного завклуба – Генннадия Вениаминовича. Она тоже почувствовала загадочное притяжение, но теперь и её вдруг покинула смелость.
Мужчина и девочка соприкасались лишь ладонями одной руки, но чувствовали сопричастность и единение всем телом.
Вокруг горел свет. Мальчишки невдалеке курили, громко перебрасывались непристойными остротами и дерзостями, а эти двое плыли в волнах блаженной прострации, чувствуя желание прижаться, но не решались на этот шаг.
Валентину громко позвали подружки. Она очнулась, поняв, что не посмеет ни сказать, ни сделать, то, что задумала.
– Когда-нибудь... потом, позже. Да-да, когда-нибудь… обязательно скажу… что он удивительный. И совсем не старый. Даже наоборот.
Захотелось вдруг прижаться к нему
Сегодня она всю ночь будет смотреть на звёзды, на луну. И мечтать.
О чём!
Конечно же, о чём-нибудь светлом, хорошем, тёплом... например, о Геннадии Вениаминовиче.
Генка тоже выстраивал линию поведения, удивляясь неожиданной робости и утерянной остроте зрения. Ведь он с первого взгляда дал девушке характеристику – так себе.
– Вот дуралей. Да прекрасней Валюши... да она... почему она не приезжала раньше? Как я ей объясню всех предыдущих подружек, это же катастрофа! Нет, нет и нет... ни за что на свете не стану раскрывать тайну интимных похождений. Лучше уеду отсюда куда глаза глядят. Или спрыгну со скалы. Только бы Валюшка ничего не узнала.
Выходит, обман! Нет, отношения, если они настоящие, нужно начинать с чистого листа, с новой строки. Значит, рассказать обо всём просто необходимо. Всё-всё, без утайки.
Девочки, женщины – пусть они останутся навсегда в другой, в предыдущей жизни.
А мы проведём черту и начнём создавать новую. Она и я, я и она. Только и всего! Ведь это так просто.
Они стояли и молчали, общались лишь сердца. Каждый наделял другого самыми лучшими качествами, находя скрытые достоинства, пряча реальные недостатки в самый дальний угол сознания.
Зачем выставлять напоказ то, что может вовсе никогда не пригодиться в жизни! На то и любовь, чтобы делать нас лучше.
Конец