В прихожей загремел замок, дверь открылась, я увидела Дмитрия Семеновича и Иннокентия. Второй был почему-то без кепки, выглядел очень напуганным, к распухшему носу добавился свеженабитый синяк под левым глазом. Выражение лица Дмитрия Семеновича мне тоже не очень понравилось. Он был не то чтобы не в настроении, а скорее в бешенстве: глаза его метали молнии, а на широких скулах ходуном ходили желваки.
— Иди расскажи братве, — от пихнул бледного Иннокентия в сторону комнаты. — Пусть они сами с тобой разбираются.
Меня он словно и не заметил. Может, вообще забыл о моем существовании? Как бы то ни было, они вдвоем скрылись за стеной, а я осталась сидеть на кухне, умирая от страха и слушая их разговор.
— Где тебя черти носят, Кеша? — возмущенно начал было Лева и тут же осекся. — О, кто это тебя так разукрасил?
— Кранты, братва, — дрожащим голосом заговорил тот. — Нас кинули по полной программе!
— Что ты мелешь, Иннокентий? — спросила Зинаида. — Объясни толком.
— А что объяснять? Встретил я, короче, в аэропорту того фраера, что сегодня звонил и насчет Галины рассказывал. Он сказал, что все путем, сейчас прямо поедем и заберем пацана, без базара. Говорит, его дружки все уладили, мальчишка готов и ждет отправки. Ну, поехали мы с ним, а по дороге он вдруг заявил, что из-за нас у них лишние трудности возникли, а стало быть, и расходы. По-ихнему ведь выходит, что это мы с собой ментов привели, то есть Галина с Олегом. Остановились мы на стоянке и начали спорить, он мне про то, чтобы я еще пять кусков накинул, а я ему, что мы не виноваты: менты — наша общая беда, а потому расходы пополам. В общем, не убедил я его, он мне перо к горлу приставил, из сознания вырубил, забрал наш джип и был таков. Что теперь дальше будет, я не знаю, братва.
За стеной воцарилось тягостное молчание. Первой нарушил гробовую тишину Лева.
— То есть ты хочешь сказать, Иннокентий, что из-за каких-то паршивых пяти кусков мы теперь не получим почти триста тысяч? — тихо процедил он. — Ты что, обалдел, кучерявый?
— Так я ведь как лучше хотел, братишки, — испуганно залепетал тот. — Бабки наши экономил, а он вдруг психанул. Я же не знал, что он псих.
— Слушай, ты, паскуда, — грозно зашипела Зинаида, и от звука ее голоса по моей спине побежали мурашки, — я тебе сейчас самолично глаза высосу! Эконом гребаный! — Послышался шум отодвигаемого стула.
— Только не надо, Зинаида, я и так пострадал! — взвизгнул Иннокентий. — Не подходи ко мне, ведьма!
— Похороню! — страшно завыла она, и за стеной завязалась потасовка.
«Хоть бы они уже поубивали там друг друга», — с надеждой подумала я, прислушиваясь к смачным ударам и громким воплям Иннокентия. Но моей мечте не дано было сбыться.
— Кончайте базар! — рявкнул Дмитрий Семенович, перекрывая шум, и все смолкло. — Нужно думать, что дальше делать.
— Это правильно, — поддержал его хриплый тенор. — Кинем им еще десять кусков — пусть подавятся и отдают товар. Им самим он все равно не нужен — сбыть не смогут.
— Точно, пусть подавятся, — сказал еще кто-то. — Выбора у нас все равно нет. Завтра крайний срок, когда нужно пацанчика переправлять. Клиенты ждать не будут. Пускай Иннокентий звонит посреднику и лижет ему задницу, лишь бы товар сегодня был у нас.
— Слыхал, Иннокентий? — спросил Дмитрий Семенович. — Бери телефон и звони, а не то тебя вместо пацана отправим.
— Не надо! — в ужасе воскликнул тот. — Не надо меня отправлять! Я все сделаю! Дайте мне телефон.
Он начал набирать номер. В принципе я могла бы встать и тихонько уйти, пока бандиты сидят в той комнате и заняты своими делами. Может быть, этого даже никто и не заметил бы. Но сейчас, когда я была так близка к разгадке тайны, мне почему-то не хотелось этого делать. Если преступники сумеют договориться между собой и Саша окажется здесь, то у меня появится пусть призрачный, но все же шанс спасти его, вырвав из алчных лап этих закоренелых уголовников. Это, конечно, было бы невероятно, но все же вдруг мне наконец повезет и я смогу хоть что-то сделать для этого несчастного малыша.