========== 1 ==========
— Я бы решилась связать свою судьбу с вашей, — отвечала я, — если бы только была уверена, что такова действительно воля Божия; тогда я готова была бы без колебаний выйти за вас, — а там будь что будет!
— Мои молитвы услышаны! — воскликнул Сент-Джон. Я почувствовала, как его рука тяжело легла на мою голову, словно он уже предъявлял на меня права; он обнял меня почти так, как если бы меня любил…
(Глава 35)
*
— Вы, конечно, знаете Торнфильд-холл? — произнесла я наконец.
— Да, сударыня, я там раньше жил.
— Разве?
«Но, верно, не при мне, — подумала я, — ведь я его не знаю».
— Я был дворецким у покойного мистера Рочестера, — прибавил он.
«У покойного»! Казалось, на меня обрушился со всею силою тот удар, которого я так боялась.
(Глава 36)
*
Возвращение в Мурхаус запомнилось мне плохо. Умер, его больше нет. То, чего я боялась больше всего — случилось. Мой хозяин, мой мистер Рочестер умер, а вместе с ним умерла надежда на счастье. Было невыносимо признаваться себе, что все эти месяцы я не переставала надеяться, что мы сможем быть вместе. Это были недостойные мысли, потому что, чтобы они осуществились, должна была умереть жена мистера Рочестера, и вот, словно в наказание, я получила известие о том, что они погибли оба.
Сердце изнывало от боли, сдерживать слезы становилось все труднее. Дорога была позади, мне оставалось лишь дойти до дома, и пусть я была сыта, мои ноги не устали от тяжелой дороги, как год назад, когда я пришла сюда впервые, но мне казалось, что я так же упаду, не смогу взойти на порог и отпереть дверь. Мне было бы легче испытывать муки голода, чем ту боль, которую испытывала моя душа.
И все же я смогла войти в дом и обессиленно повалиться на банкетку. Мери, музицировавшая в гостиной, вышла в холл.
— Джейн! — воскликнула она, — Милая Джейн, что случилось?
Ее теплое участие, ее встревоженный вид прорвали плотину моего самообладания и слезы потекли по моим щекам. Мери принесла мне воды, помогла подняться и проводила в комнату.
— Ты знаешь, Джейн, если тебе нужна моя помощь — я рядом. Но если тебе надо остаться в одиночестве — я уйду тотчас, — сказала она, встревоженно глядя на меня.
Мне не хотелось думать о своих желаниях: что наши суетные желания перед лицом смерти? Что наши желания покоя или общества, когда одного единственного человека, который на самом деле необходим нам для счастья, больше нет в этом мире?
— Я скорблю, Мери, — с трудом выговорила я, — я скорблю о друге, которого потеряла безвозвратно. О, Мери, я не так хороша, как вы думаете обо мне! Все это время, втайне от всех, скрывая даже от себя, я лелеяла мечту, что мы сможем быть вместе перед Богом и людьми. Почему я посмела надеяться? Почему не слушала того, что говорит Сент-Джон? И вот, теперь я в отчаянии, и его усиливает стыд. Я молила, чтобы Бог определил мой путь, я просила о знамении, и я получила его. Мне казалось, что меня зовут, и это было так! Можешь не верить мне, но он звал меня! Звал, но я не успела! Те слова, которые я слышала, произнес умирающий, вот почему, преодолев невероятное расстояние, они достигли меня…
Мери сжала мою руку.
— Я сочувствую тебе, Джейн. И прошу, не принимай никаких решений, пока твоя душа снова не обретет покой.
— Этого уже не случится, — я тяжело вздохнула. — Все, что мне остается — как можно более достойно прожить те дни, которые мне отмерены и верить, что этих дней будет не так уж и много и мое страдание однажды закончится.
Мери ничего не сказала, только обняла меня.
Я успокоилась и попросила ее оставить меня. Мне необходимо было примириться и обрести хотя бы подобие покоя. Я все еще не могла осознать, что Господь указал мне мой путь, призывал меня, убрав последнее и единственное препятствие. Слова Сент-Джона обрели новый смысл. Все то, что казалось мне высокомерием, теперь представлялось его противоположностью: Сент-Джон действительно переживал за мою душу и искренне заботился о ее спасении.
Дни до возвращения Сент-Джона тянулись медленно, заполненные скорбью и воспоминаниями. Я снова и снова думала о том, что случилось со мной в последний год, пытаясь понять, могла ли я поступить иначе. Не лучше ли было оставаться скромной учительницей в школе, не искать лучшей доли? Я слишком много размышляла над этим, и однажды стала записывать историю своей жизни. Мне казалось, что воспоминания, доверенные бумаге, станут не такими болезненными, что таким путем я смогу постичь ту великую логику, которая пронизывает насквозь любую, даже самую никчемную с виду человеческую жизнь и которую мы, однако, не всегда в силах увидеть.
Я описывала свои страдания в Гейтсхэдхолле, издевательства, которые терпела от своих кузин и кузена, отъезд в Ловуд, Элен Бернс… Какими незначительными казались эти испытания по сравнению с тем испытанием, которое выпало мне сейчас! Только испытав настоящее горе, я смогла увидеть, насколько незначительными были мои прошлые беды. О, если бы мы могли предвидеть — что ожидает нас дальше!
К приезду Сент-Джона мои записки были закончены, а я обрела подобие душевного равновесия, которого мне так не хватало. Было бы ложью утверждать, что я смирилась с потерей, но, насколько я смогла, я приняла ее и неустанно молилась за моего умершего хозяина.
— Ну что, Джейн, какие известия вы принесли? — спросил меня Сент-Джон, стоило нам остаться наедине.
— Вы были правы, говоря о том, что мое место… — мой голос дрогнул, мне пришлось призвать все мужество, чтобы продолжить, — рядом с вами. И теперь… я готова отдать свою судьбу в ваши руки.
— Бог услышал меня, — Сент-Джон заговорил нежно, но властно. Его лик прояснился, глаза сияли. Было удивительно видеть неподдельную радость на его лице. Но я напомнила себе, что причиной тому было мое решение, а не чувства, которые испытывал Сент-Джон.
— Но прежде чем сделать последний шаг, — продолжила я, — дайте мне обещание. Пообещайте, что никогда не напомните мне о том, что я пережила ранее, о моих сомнениях. Я не забуду их, и каждый день буду молиться, чтобы мое сердце более не испытало…
— Не продолжайте, Джейн, — Сент-Джон взял мои руки в свои, — я готов поклясться, что не буду упрекать вас в ошибках, но если увижу, что вы теряете возможность видеть вещи в их истинном свете, я сделаю все, чтобы уберечь вас. Прошлое останется в прошлом. Перед нами новый путь и я надеюсь пройти его вместе с вами, моя Джейн.
Я почувствовала трепет, страх сковал мое сердце, но я нашла в себе силы расправить плечи, посмотреть Сент-Джону в глаза и улыбнуться.
— Я буду вам верной помощницей и постараюсь стать хорошей женой. Но…
Все чувства, все ощущения обострились. Я снова, как несколько недель назад, чувствовала необычное напряжение во всем теле. Что, если все-таки я делала неверный выбор? Что, если я должна была оставаться верной памяти мистера Рочестера? Он звал меня, в свой последний час он звал меня, но я пришла слишком поздно и смогла только пролить слезы на свежий могильный холм. Сознание отказывалось верить, что он мертв и сейчас все во мне протестовало.
«Ты просила знак, Джейн, и ты получила его!» — напомнила я себе.
— Но я бы хотела, чтобы церемония была самой скромной, какая только может быть. Мое сердце разрывается от боли, и пусть вы считаете, что эти чувства я должна отринуть, я требую уважения к моей скорби.
— Наш брак был угоден Богу, — ответил Сент-Джон, — я рад, что вы убедились в этом, Джейн. Нас ждет впереди огромная работа. Я не потревожу вас в вашей скорби, но, надеюсь, она не помешает вам со всей сердечностью, без остатка отдаться нашей деятельности. Я верю в вас, Джейн, — он наклонился и поцеловал меня в лоб, а через мгновение, словно взвесив — будет ли это уместно, прикоснулся губами к моей щеке.