– О, привет, моя курочка! – закричал Бум, увидев Таю.
– Привет всем, ребята, – улыбнулась Тая и прошла на свое обычное место на кожаном кресле.
Участники поздоровались с девушкой в один голос, лишь Рекс сухо что-то пробурчал, не отрываясь от своего инструмента. Тая поникла: она чувствовала, что гитарист не особо ее жалует. Как не пыталась девушка вести себя дружелюбно, его это не трогало. Они почти не разговаривали, но было заметно, что одно присутствие Таи ему неприятно.
Девушка подумывала перестать ходить на репетиции, но парни уговорили ее остаться, и Рекс тоже кивнул, мол, ходи, я не запрещаю. Но все равно от него веяло, может, не неприязнью, но неприкрытым недолюбливанием. Таю очень напрягали такие отношения с гитаристом. Она не привыкла, чтобы кто-нибудь относился к ней так недоброжелательно. Конечно, встречались люди, которым она не нравилась, но здесь девушка не сделала ничего такого, что бы могло разозлить Рекса.
– Отлично отыграли, – похвалила парней Тая, когда Бум взглядом спросил: «Ну как?».
– Отстойно, – поспорил Рекс, – Лексус лажал в каждой песне ни по одному разу.
– Неправда, – запротестовал Лексус, тряхнув темными волосами, – я ошибся всего три раза.
– Ты не должен ошибаться ни разу! – рявкнул Рекс и отправился к выходу, – Что за отстойные репетиции. Такими темпами мы получим максимум полтинник с концерта.
Рекс был раздражен, но гитару на место поставил с осторожностью. Проходя мимо Таи, он посмотрел на нее осуждающим взглядом. Девушка почувствовала вину за сорвавшуюся репетицию и хотела сквозь землю провалиться.
– Не обращай на него внимания, – посоветовал Синий,– он постоянно гавкает, как пес, поэтому и Рекс.
– Он меня ненавидит, – Тая с грустью опустила голову.
– Не пори чушь, – приказал Бум и подсел к Тае, – Рекс просто такой человек: зол на всех и вся.
– Да, – кивнул Лексус, – если бы я каждый раз серьезно воспринимал его выпады, давно бы ушел из группы.
– Все же, я думаю, мне лучше не приходить на репетиции. Буду посылать тексты по почте.
– Брось, – Бум легонько приобнял Таю за плечи, – нам нравится твое присутствие. Ты можешь оценить нашу игру со стороны.
– Но я отстойно это делаю, – напомнила Тая слова Рекса.
– Неужели ты хочешь уйти из-за того, что не нравишься Рексу? – удивился Лексус, – Тогда мы реально должны уйти все.
– Значит, я ему все же не нравлюсь? – Тая еще больше поникла.
– Не то, чтобы конкретно ты не нравишься, – Лексус замялся, – он весь ваш тип не любит.
– Какой еще тип? – не поняла Тая. Ей стало интересно узнать причину неприязни Рекса к ней.
– Девушек, таких, как ты, – объяснение Лексуса оставалось непонятным.
– Он считает тебя пай-девочкой, – сообщил Синий, – а он таких презирает.
От возмущения Таины брови поползли вверх. Она не понимала, как Рекс может считать ее таковой, если даже не знает. Девушка перебрала кучу вариантов, почему гитарист может испытывать к ней неприязнь, но чтобы причина оказалась такой глупой.
– Это неправда! – выкрикнула Тая. Она была до такой степени возмущена, что казалось, сейчас взорвется, – Я не пай-девочка, и никогда такой не была.
– Мы это знаем, курочка, – попытался успокоить ее Бум.
– Рекс привык к крайностям, – Лексус начал собирать свои вещи в сумку, – и у него есть разграничения девушек: либо паиньки, либо оторвы. Его привлекает второй тип.
– Может, я оторва, – Тая сама засмеялась высказанному предположению, – ладно, не оторва, но и не паинька, я середина.
– Ты идеальна, – улыбнулся Бум, – и пошел Рекс куда подальше. Он не заслуживает, чтобы ты из-за него срывала свой голос.
– Я ору, да? – улыбнулась Тая.
– Как настоящая оторва, – засмеялся Лексус.
***
– Боже, ты не представляешь, как я по тебе скучаю. Каждый вечер грущу, вспоминая, как нам было весело вместе. Я так хочу прижать тебя к себе крепко-крепко и поцеловать в носик, – Дана печально улыбнулась и поцеловала фотографию Тэффи.
– И часто ты болтаешь с фотографиями?
От испуга Дана подскочила на своей кровати. Из-за игравшей музыки она не услышала, как в комнату кто-то вошел. У дверей стоял парень, внешним видом напоминавший бродягу: рванные джинсы, клетчатая рубашка, из-под которой виднелась черная майка, бывалые кеды, огромный рюкзак за спиной, на плече висел большой тубус, на голове неуклюже сидела черная шляпа.
– Ты так смотришь на меня, будто в первый раз видишь человека, – улыбнулся молодой человек и метко кинул шляпу прямо на вторую кровать, – получается, это моя кровать.