Но что должна читать девушка из хорошей семьи?
Конечно, романы и стихи. А Надежда перетащила к себе в комнату также и военную библиотечку отца и с увлечением изучала брошюру с описанием манёвров в Красном Селе в 1765 году, произведённых в присутствии государыни Екатерины II. Ещё она любила читать книги о Суворове господина фон Раана на русском языке и господина Антига на французском, да с приложением рисунков, карт и схем сражений.
Анастасия Ивановна приписывала такую ненормальность одному давнему эпизоду их семейной жизни. Она поссорилась с мужем, и он в отместку ей забрал с собой в летний полковой лагерь маленькую дочь. Там Надежда насмотрелась на учения, оружие, мундиры, солдат и верховых лошадей. Но кто же мог подумать, что это застрянет в её голове на всю жизнь!..
Если бы муж помогал ей, то Анастасия Ивановна воспитала бы старшую дочь правильно и в отроческие годы подавила бы в ней странные наклонности. Однако Андрей Васильевич не имел твёрдости, нужной для этого. Глядя, как восьмилетняя девчонка скачет по комнате на лошадке-палочке и кричит: «Эскадрон! Направо заезжай! С места марш-марш!» — он умилялся до слёз и дарил ей мальчишеские игрушки. В конце концов разрешил даже повесить у себя в комнате над кроватью свою саблю.
Да, Андрей Васильевич мечтал о сыне. Но сына-то все не было. Рождались девочки. Мальчик появился лишь в 1799 году, когда Надежда уже выросла, вполне сформировалась и сделать с ней что-либо было невозможно. Оставался один выход — замужество.
Василий Чернов, принятый во всех лучших домах города как завидный жених, впервые повстречался с будущей супругой на вечере у помещика Михайлова, наиболее богатого человека в Сарапуле. Чернову сказали, что та самая высокая из всех девиц, стройная, смуглая барышня с карими глазами и есть старшая дочь городничего, семнадцатилетняя Надежда. Он пригласил её на гавот, танец медленный и вялый, во время которого партнёрам было легко разговаривать друг с другом.
Надежда танцевала хорошо, говорила живо и весело. Одним словом, она ему понравилась. Он почувствовал, что несколько его удачных шуток об игре здешних музыкантов позабавили дочь городничего, потому что она посмотрела на него с интересом. С ещё большим интересом разглядывала его дама в пышном малиновом платье, сидевшая рядом с хозяйкой дома и которую та называла Анастасией Ивановной.
Последовали приглашения к Дуровым на обед, на совместную с их семьёй поездку на гулянье за город, надень ангела самой городничихи. Интересы сторон совпадали. Женитьба на дочери коллежского советника и градоначальника Дурова открывала для молодого чиновника 14-го класса неплохие виды на карьеру. Анастасия Ивановна и Андрей Васильевич уверились, что Чернов — кандидат достойный, лучшего сыскать трудно. Дело оставалось за малым — уговорить Надежду.
Ради такого случая Дуров возобновил занятия верховой ездой с дочерью, прежде прекращённые по требованию жены. Когда во второй раз они поехали в поле: отец — на своём сером жеребце Урагане, Надежда — на Алкиде, то Андрей Васильевич начал разговор издалека: о предназначении женщины в этом мире, о внуках, которых ему давно пора нянчить. Надежда, сидевшая в седле с естественностью прирождённого наездника, улыбнулась:
— Скажите прямо, батюшка, что у вас на примете снова есть жених.
— Да, друг мой, именно «снова», потому что рано или поздно, но ты должна...
— Я его знаю? — перебила она.
— Да, знаешь.
— Его имя?
Дуров помедлил. Наступал весьма ответственный момент беседы, и он решил говорить спокойно, но уверенно:
— Человек это, безусловно, достойный. Я, конечно, навёл о нём справки. О семье, родственниках, состоянии и прочем. Мы с твоей матушкой считаем...
— Зачем эти предисловия, батюшка?
— Затем, что на сей раз...
— Боже мой! — воскликнула она. — Скажите имя, и все!
— Василий Степанович Чернов.
— Чернов? — Надежда даже бросила поводья на шею Алкида и повернулась к отцу. — Вы не ошиблись, нет?
— Нет, — насупился Дуров. — Неделю назад он сделал официальное предложение руки и сердца.
— И вы мне не сказали!