— Это мама?
Дорога в преисподнюю, подумал Фиц. Но нет способа смягчить удар.
— Это не мама, Люси.
Ее хорошенькое личико сморщилось в напряженную гримаску.
— Но ты сказал… когда я тебя спросила… Ты сказал, что Брук Лоуренс — моя мама. — Она была явно сбита с толку.
— Так и есть, ангел мой. Брук Лоуренс — твоя мама. Но леди, что навестила нас, навестила тебя вчера и сегодня, — это не Брук. Ее зовут Бронти. Она сестра Брук, то есть твоя тетя.
Ее рот округлился, образовав удивленное «о». Затем послышался звук.
— О! Моя тетя.
— Видишь ли, она по ошибке вскрыла твое письмо, а потом — ну, потому что Брук была далеко, а ей не хотелось тебя огорчать — она решила приехать вместо нее.
— Они близняшки?
— Что? А, нет. Они обычные сестры, только внешне очень похожи. — И ни в каком ином отношении. — А я очень давно не видел твою маму и обознался. Но это меня не извиняет, я должен был сказать тебе, как только все понял. И Бронти на этом настаивала. Я сказал, что лучше подождать до завтра. Но вечером кое-что произошло, и я подумал, что не стоит ждать до завтра. Раз уж ты проснулась.
— О… — Все было сказано в этом звуке, и ее разочарование больно кольнуло его в сердце. — А она хорошая, Бронти.
— Да, хорошая.
— Она много смеется, и мне понравилось, как она меня обнимала. Но наверно, она тоже уедет, раз не моя мама.
Теперь был сбит с толку Фиц.
— А ты хотела бы, чтобы Бронти осталась?
— Да, еще бы! — Наступила пауза, показавшаяся бесконечной; потом она сказала: — Я хочу сказать, у Брук Лоуренс нет времени, чтобы быть мамой, так? Она очень много работает, спасает животных и всякое такое, а мне хочется, чтобы у меня была мама. Настоящая. Которая остается дома, печет сладкие пироги и всякое такое…
— Ты предлагаешь им поменяться местами?
Решение Люси было так по-детски логично и отличалось такой милой простотой, что Фиц не знал, смеяться или плакать.
— Не говори глупостей, папа, они не могут поменяться местами. Брук Лоуренс всегда будет моей мамой. — (Правильно) — Но если бы ты женился на Бронти, она тоже могла бы быть моей мамой. Вот как Элли теперь мама Джози. — (Правильно!) — И тогда у меня тоже может быть маленькая сестричка.
— Мне кажется, тебе надо немного сбавить скорость. Сначала мы должны спросить Бронти, хочет ли она быть твоей мамой.
— Когда?
— Завтра. С Брук ты тоже сможешь увидеться. Она приехала сегодня вечером…
— Брук Лоуренс у нас дома!
— Да, но она очень устала. Ты увидишь ее утром.
Глаза Люси загорелись от возбуждения.
— Вот это да! Можно я позвоню Джози? — Она откинула одеяло, но Фиц поймал ее и плотно укутал.
— Джози наверняка давно спит, и тебе положено то же самое. Позвонишь ей утром.
— Ладно. И про малышку тоже спрошу у Бронти.
Он откашлялся.
— Знаешь, солнышко, этим вопросом лучше будет заняться мне самому. Договорились?
— Это правда?
Брон стояла в дверях и смотрела на него напряженным взглядом. От его ответа зависело многое, и, когда Фиц встал и пошел к ней, ему показалось, что он знает почему. Надеялся, что знает.
— Что она тебе рассказала?
Брон вскинула на него глаза. Она была выше Брук. Ее глаза были темнее, чем у Брук. Ему так хотелось обнять ее, но он не мог. Пока не мог.
Она подошла к креслу и устало опустилась в него.
— Брук рассказала мне, что в университете у нее был роман с преподавателем. Когда она сказала ему, что беременна, он выписал чек и велел ей сделать аборт. Она собиралась сделать именно это, но хотела предварительно хорошенько напиться. И потом вырубилась на руках у тебя, когда вы танцевали на рождественском балу.
Фиц подошел к окну, несколько секунд смотрел туда, где вдали за городом темным стальным блеском отливало море, потом повернулся к ней.
— Примерно так все и было. — Но не совсем так, и он больше не хотел притворяться. — Конечно, я и сам страстно желал ее на протяжении многих недель. — Он услышал, как стоявшая позади него женщина резко вздохнула. — Я на самом деле думал, что мне повезло, когда она свалилась мне на руки. Я привез ее сюда, но потом понял, что причиной обморока был не только алкоголь, и вызвал врача. — Фиц пожал плечами. — Тот отчитал ее как следует за выпивку и посоветовал беречь себя и ребенка. И поскольку он думал, что виновником ее состояния являюсь я, соответственно отчихвостил и меня.
— Надо же. — Ее голос звучал так, словно она старалась удержаться от смеха, во всяком случае, ему хотелось на это надеяться. — Бедный Фиц. — Тут определенно был смешок.