— А! Это вы, Стасик, — сказал вошедший малюшинцу. — Очень рад. Что скажете?..
— Мы, Курт, к вам по экстренному делу.
— Говорите.
Хозяин сел в то кресло, где раньше был Марс. Пес тотчас вскочил хозяину на колени и, обратив к Стасику морду, тоже как будто приготовился слушать. Марк облегченно вздохнул, а то ему сдавалось, что хозяином комнаты был именно пес, на ошейнике которого он увидал золотые буквы монограммы.
Стасик кратко рассказал дело. Курт насмешливо прищурил глаза:
— В каком платье девушка?
— Девочка. В сером.
— Какого цвета флаг на автомобиле?
— Этот болван сказал «разного».
— Разного?.. Так, — продолжал Курт. — Вот что я вам скажу, Стасик. Вы — способный мальчик. Из вас выйдет, может выйти, прекрасный работник. Но что-нибудь одно, или вы бандит — тогда не увлекайтесь пустяками и делайте серьезные дела; или вы мошенник американского пошиба — тогда открывайте в Марьиной роще фабрику Гознака[16]; или вы агент — тогда учитесь разбираться во вкусах. У вас все в руках. Вы знаете, в каком платье девочка, вы знаете, что автомобиль под разноцветным флагом, т. е., вероятно, это иностранцы, и вы, зная все это, думаете, что стоит на такое пустое дело поднимать Марса? Мы с Марсом люди серьезные. Скажу вам больше: найти девчонку дело простое, но и трудное. Могу помочь только в одном — сказать вам: догадываюсь, где и кто, но именно потому, что он под флагом «разного» цвета, наши не решатся их тронуть.
Понимаете? To-есть — вот теперь, в эти трудные месяцы. А потом? Ого! Поняли? Но вам должно быть ясно, что ответственные лица тут, вероятно, не при чем и флагом кто-то пользуется недобросовестно, чтобы прикрыть свои дела. Действуйте сами. И если окажется действительно нужна наша помощь, милости просим.
— Девчонка-то пропадет, товарищ Курт, — решился вставить свое слово Марк.
— Э, милый мальчик! Теперь в Москве каждый день гибнут сотни брошенных детей.
Марс соскочил с колен хозяина. Тот тоже встал. Все ясно говорило, что надо уходить.
Прощаясь с Стасиком, Курт Кроон прибавил:
— Кстати, Стасик: я знаю, вы очень свободно пользуетесь фальшивыми документами. Еще раз: осторожней. Особенно остерегайтесь партийных, они и своих не жалеют; попадетесь с фальшивой бумажкой — вас прямо к стенке. Лучше избегайте этого совсем...
Когда за малюшинцем и Марком захлопнулась дверь, Стасик постоял с минуту в задумчивости на лестнице и, вздохнув, сказал:
— Вот старый дьявол! Надавал советов.
XIV. Базарный вздор.
Внизу на улице у подъезда малюшинец остановился и некоторое время стоял в задумчивости и внимательно рассматривал Марка, словно увидел его впервые. Лицо у Стасика было расстроено, складочка между бровей указывала на озабоченную думу. Марк перевел вид Стасика на свой язык так:
— Чего же мне с тобой теперь делать? Надоел ты мне, парень. И зачем это я с тобой связался?
Марк встревожился и снова вспомнил про свой маршрут и про отца. Что если маршрут ушел или отправляется? Марк подумал, что Стасик бросит его в незнакомых местах и придется долго плутать. Мелькнула мысль об Ане, но теперь, после свидания с Марсом и Куртом, найти девочку казалось Марку невозможно. Мальчик спросил малюшинца:
— Далеко отсюда до Курского вокзала?
Стасик презрительно усмехнулся и спросил:
— Твой отец большевик?
— Да.
— А ты кем будешь?
— Тоже.
— Не тоже. А коммунистом.
— Да.
— А быть коммунистом значит — думать не о себе, а о товарищах. Девчонка товарищ тебе?
Марк медлил ответом.
— Если она тебе не товарищ, то ты должен стать ее товарищем. Понимаешь, чтобы все были друзьями и так далее. Чем больше друзей, тем меньше врагов. Чем меньше врагов, тем легче их победить.
— Это ясно! — угрюмо пробормотал Марк, — а что же нам делать, если собака отказалась...
— Ты прав. Курт поступает, как собака: на сене лежит, сам не ест и другим не дает. Нам надо подумать самим.
— Я думаю...
— Не тем местом думаешь.
Марк рассердился:
— Ну уж ты не очень задавайся. Я и без тебя могу.
Он решительно повернул и пошел по улице, не зная куда и уставясь себе под ноги. Малюшинец пошел рядом с ним. Так они дошли до поворота, и Марк, не глядя, повернул за угол, и Стасик с ним. Свертывая направо и налево, они бродили около часа, оба упорно думая. Какой-то прохожий, наскочив на Марка, грубо его толкнул. Марк с удивлением осмотрелся, пробуждаясь от упорной думы. Стасик остановился и, улыбаясь, спросил: