– Мне нужны не деньги и не квартира, я хочу справедливости! Не позволю этой особе жить в квартире, в которой должны были жить мама с папой.
– Ваш папа умер.
– Не важно. Там должны жить его прямые потомки!
То есть Сережа, его сын и внуки. И с этой позиции Сережа не сходил.
Припомнив все эти обстоятельства взаимоотношений тети и ее пасынка, Стеша предположила:
– Наверное, Сережа вас так достал, что ваше подсознание «пожелало» увидеть его мертвым.
Тетя кивнула.
– Я тоже сначала так подумала, когда увидела его лежащим на полу в кухне. Решила, что допек он меня, вот и чудится мне, что я его прикончила. Но потом я подошла к нему и поняла, что он тут и впрямь лежит. Я его потыкала, и он был мягкий.
– Вы… Что вы сделали?
– Я его потрогала.
Стеша изумилась отваге собственной тети. Вот это она молодец! Не побоялась. Стеша бы ни за что не решилась на такое.
– И он был в крови. Я испачкала руки и пошла их вымыть. В ванне мне неожиданно стало нехорошо, я вроде как потеряла сознание.
Ну еще бы!
– Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу в своей кровати. Как я туда добралась, я не помню. Но о Сереже я помнила. Я пошла на кухню, чтобы попытаться оказать ему помощь или выяснить, что же с ним произошло, но его там уже не было.
– Как – не было?
– Так. Только кровь…
– Лужа?
– Понимаешь, от лужи к этому времени осталось всего несколько небольших пятен. Но и они уже всасывались обратно в пол.
– Что?
– Всасывались в пол, – повторила тетя.
Стеша взглянула на пол.
– Вот в этот самый пол?
– Да.
Пол на кухне у тети был застелен практичным линолеумом, а этот материал никак нельзя назвать гигроскопичным. Всасывать в себя жидкости он не умеет. Что на него пролилось, так там и останется навечно или, во всяком случае, до тех пор, пока жидкость не высохнет. Но если бы на линолеуме высохла лужа крови, то остался бы след. Обязательно. А тут ничего не было. Ничегошеньки.
– Где это было точно?
– Вон там.
И тетя указала на участок пола перед холодильником. Опустившись на колени, Стеша внимательно осмотрела линолеум. Теперь она окончательно убедилась, что он не идеально чист. Линолеум был покрыт какой-то белесой пылью, вроде крахмала или муки. Пыли было совсем немного. Стеша провела по ней пальцем и принюхалась. Пахло какой-то химией. Похоже, тетя в последний раз плохо смыла мыльный раствор, вода высохла, а моющее средство осталось на полу.
– Ну как?
– Ничего. Только какой-то белый порошок.
И Стеша показала тете испачканный палец. Тетя взглянула на палец племянницы равнодушно. Белый порошок, ошибочно принятый ею за обычную пыль, не вызвал у тети каких-то ассоциаций, кроме той, что пол у нее на кухне не очень чистый, это для хорошей хозяйки неудобно, а потому нужно поскорей удалить свидетельницу своего позора из этого помещения.
– Ну и ладно, – произнесла она преувеличенно бодрым тоном. – Значит, мне это все просто показалось.
И выпроваживая Стешу из кухни, она сказала:
– Прости, что я ударилась в панику и выдернула тебя из дома. Пойдем попьем чайку, и я провожу тебя домой.
Чай тетя заварила знатный, душистый и ароматный. Стеша порезала тонкими дольками лимон, достала несколько веточек мяты, настрогала корень имбиря. Что тетя, что племянница – обе были любительницами чаепитий, вот и сейчас каждая выдула по три чашки. Единственная разница, что тетя пила обжигающе горячий напиток, почти кипяток, а Стеша предпочитала сперва свой чай немного остудить.
Во время чаепития разговор шел на нейтральные темы. Стеша несколько раз порывалась снова заговорить с тетей о случившемся, но каждый раз натыкалась на нежелание тети возвращаться к этой теме. Но уже прощаясь у дверей, Стеша призналась:
– Тревожно мне как-то вас оставлять одну.
– А что со мной может случиться?
Как всегда, тетя храбрилась. Но Стеша все еще не могла забыть свой марш-бросок по темному городу и встретившую ее в дверях перепуганную тетю.
– Чтобы раз и навсегда поставить точку, надо бы вам позвонить Сереже. Узнайте, что с ним.
– Да, ты права, – сказала тетя.
Но произнесла она это таким тоном, что всякому было бы ясно, что звонить кому-либо, и в особенности своему пасынку, тетя ни за что на свете не будет. Что поделать, тетушка умела быть упрямой словно старый мул. И Стеша знала: если уж тетя что-то вбила себе в голову, переубедить ее будет делом не одного дня.