«Да, психика – вещь неустойчивая, - подумал про себя Огнёв, выходя из психдиспансера. - Отработаем эту версию обязательно, но сейчас займемся «золотниками».
Золотники – уличные скупщики золота, которые днями напролет стояли на «точках». Само собой через них проходило много людей. Одним из таких золотников был Леха Смирнов, подросток лет шестнадцати, который категорически отказывался ходить в школу, вместо этого предпочитая уличный бизнес, в котором, кстати, неплохо преуспел, за что и имел неоднократные приводы в милицию. К нему-то и направился первым делом Огнёв, у которого Леха состоял на «короткой» связи, то есть не официально.
Застав Смирнова на одной из таких точек, Огнёв, без лишних церемоний, затащил Леху в ближайший подъезд, и велел выложить все золото, что у него было.
- А это цепочка с кулоном откуда? Кто сдал? – спросил Огнёв, сразу узнав среди колец и цепочек, ту самую, с Лериной квартиры.
- Один парнишка принес сегодня, пару раз брал у меня золото. Говорил, что на зубы переплавляет. Зубным техником, походу, работает. А тут, раз, принес сдавать цепь с кулоном. Я еще удивился. А чё паленая, да? – спросил Леха.
- Вроде того. А как выглядит он, звать как?
- Высокий такой, худой, рыжий, Слава звать, кажется.
Изъяв цепочку, Огнёв, на крыльях нежданной удачи, полетел на работу. По пути в служебный кабинет, мозг сверлила мысль: «зубной техник - значит медик. И снова медик». На рабочем столе лежал неотработанный список бывших сотрудников психдиспансера. В списке из 24-х человек было два Вячеслава и один Станислав. Здраво рассудив, что вряд ли Станислава называли бы Славой, скорее Стасом, Огнёв сосредоточился на Вячеславах. Одному было 43 года - не подходит, а вот второму, на момент увольнения, было 25, то есть сейчас ему – 26. То, что надо. А вдруг он, чем черт не шутит.
Выписав данные этого Вячеслава, Огнёв посетил адресное бюро, и уже через час знал адрес его прописки. «Слава» проживал на окраине города, в старых пятиэтажках «хрущевках».
Прибыв на адрес, Огнёв по номеру квартиры быстро вычислил нужный подъезд. Увидев гуляющую рядом девочку лет восьми, решил с ней заговорить. Быстро войдя в доверие, узнал, что девочка живет в этом же подъезде, на 3-м этаже, вместе с мамой и дядей, ее братом.
- А дядю как зовут? – спросил Огнёв, как бы между делом.
- Дядя Слава, - ответила девочка.
- Он дома сейчас?
- Да, пришел с работы.
- А кем работает дядя, не знаешь?
- Он зубы лечит. Недавно вырвал мне один.
- Больно было?
- Да, очень!
«Все в масть. Точно он», - промелькнула мысль. Секунду подумав, стоит ли идти одному на задержание, Огнёв, все же решил пойти в одиночку. Появился охотничий азарт, да и помощь быстро не вызовешь, мобильников тогда не было.
Тем временем темнело. Владимир поднимался на третий этаж, лихорадочно обдумывая на ходу варианты действий. Перед глазами стояло окровавленное лицо девчонки Леры, ее потерянный взгляд. Внутри закипала злость – видимо помощь зуботехника вскоре понадобится самому Вячеславу.
Вот и нужная квартира. Дверь открыла женщина средних лет, худощавая, непримечательной внешности, с немного испуганным выражением лица.
- Добрый вечер, я из уголовного розыска. Вячеслав дома? – спросил Огнёв, показывая удостоверение.
- Нет его, ушел, - краснея ответила женщина.
«Врать не умеешь» - подумал Огнёв.
- Не возражаете, если я сам посмотрю? – спросил опер и, не дожидаясь особого приглашения, вошел в квартиру, мягко отодвинув хозяйку. В то время сильно не церемонились.
Соблюдая осторожность, Огнёв быстро осмотрел обе комнаты, кухню, ванну выглянул через стекло на маленький балкон, заглянул в шкафы, под кровати. Никого. «Как же так? – возникла мысль, - неужели действительно ушел, а девочка не заметила». Тут он обратил внимание на едва прикрытую балконную дверь. «Сейчас не май месяц, прохладно». Через пару секунд Огнёв уже стоял на крошечном «хрущевском» балконе, едва в полтора метра шириной, конечно не застекленным, и быстро осмотрев его, глянул вниз. «Вдруг спрыгнул, убежал?». Нет, там никого. Та же пустая лавочка и девочка, все еще гуляющая возле подъезда. «Нет, высоко, убился бы» - ответил сам себе опер.
Подняв голову и посмотрев на балкон этажом выше, на который, в принципе, при должной сноровке, не так сложно забраться, Огнёв подумал: «А почему бы нет?». Это был шанс. Про то, что влезать в чужую квартиру вообще-то не совсем законно, тогда не думалось. Молодость и азарт делали свое дело. Об этом поступке Огнёв еще пожалеет, но это будет потом. А сейчас, подтянувшись на руках за выступающие края балкона 4-го этажа, молодой опер ловко перепрыгнув через перила, и через открытую балконную дверь, оказался в соседской квартире, темной и вроде бы пустой. Не зажигая свет («фонарик не помешал бы»), осторожно начал обследовать комнату, благо было еще не совсем темно. В комнатах никого не оказалось, в кухне – тоже. Оставалась ванна. Дверь в нее была приоткрыта, внутри темнота. Огнёв щелкнул выключателем – свет не зажегся. Странно. Опасаясь в потемках чего-то вроде удара по голове, что было бы не очень приятно, Огнёв начал шарить рукой у ближайшей стены, там, где висело на змеевике большое белое полотенце. Вдруг рука сквозь ткань нащупала человеческое тело. Огнёв невольно вздрогнул и тут же раздался плаксивый голос: «Только не бейте, только не бейте!».