те места, где они побывали.
Она бросила полпенни в колодец желаний и загадала, чтобы Себастьян
вернулся. Осмотрела дугу Осборна, пытаясь понять, как кому-то может
показаться забавным выдергивать бедную беззащитную форель из ее домиков.
Прошлась по лабиринту, в то время как в ушах звенел его голос, цитирующий
стихи. Ее терзали воспоминания о том, что случилось в павильоне, и спустя
месяц после отъезда Себастьяна она вновь оказалась там. Дейзи глядела на ту
самую каменную стену, где он так неописуемо ласкал ее, и на нее вновь
нахлынули тот голод и отчаянная потребность, что она испытывала тогда. Ей
страстно захотелось, чтобы он вернулся и вновь проделал с ней все эти
беспутные вещи.
Минувший месяц показался ей вечностью, и не было ни намека на то, когда он
собирается вернуться. Если вообще собирается. Матильда получила от
Себастьяна письмо, в котором сообщалось, что он подыскал для Эвермора
новых арендаторов, так что к концу ноября она должна обратно переехать в
летний домик, а вот Дейзи не получила ни единой весточки.
Вероятно, думала она, покинув павильон и направившись к дому, ей следует
написать ему в город и прямо спросить, когда он намерен вернуться. Всегда
можно сослаться на сроки, напомнить, что у него осталось меньше тридцати
дней, и спросить, как продвигается книга. Идя через террасу к ведущим в
библиотеку французским дверям, Дейзи убеждала себя, что имеет полное право
справиться о нем.
Войдя в библиотеку, она стащила соломенную шляпку и перчатки. До вечернего
чаепития оставался всего час. Пора уже перестать слоняться без дела и сесть за
работу. Бросив шляпку с перчатками на ближайшее кресло, Дейзи направилась
к столу, но вдруг остановилась, пораженная увиденным.
Это был «Крэнделл» – прекрасный, блестящий, совершенно потрясающий
черный «Крэнделл».
Вскрикнув от удивления и восторга, Дейзи бросилась к письменному столу. Она
даже потрогала машинку, чтобы убедиться, что ей не мерещится. Но прочный
металл под пальцами уверил, что это не плод ее воображения. По всей
видимости, новая, более усовершенствованной, чем у Себастьяна, модели.
Перламутровая инкрустация была расписана красными розами. Машинка была
прекрасна.
Но откуда она взялась? Кто…
Подняв глаза, Дейзи заметила, что старая потертая машинка Себастьяна вновь
заняла свое законное место. Он вернулся.
Радость взорвалась в ней вспышкой фейерверка. Она сделала шаг, собираясь
сразу же отыскать его, но вновь нечто привлекло ее внимание, заставив
остановиться. Возле нового «Крэнделла» лежала записка с графским гербом.
Схватив ее, Дейзи сломала печать и развернула листок.
«В полночь. В летнем домике.
С.Г.»
Сердечко Дейзи воспарило к небесам.
«Как же вытерпеть до полуночи?» – размышляла она, свернув записку и
положив ее в карман. Наверняка это будет агонией.
Так оно и оказалось. По сравнению со следующими восемью часами,
предыдущий месяц показался ей одним мгновением. Сославшись на головную
боль, Дейзи предпочла отказаться от чая и попросила, чтобы поднос с едой
принесли в комнату, ибо просто не смогла бы вынести ужин под бдительным
оком своей компаньонки, зная, что собирается ускользнуть на тайное свидание с
Себастьяном под самым носом у его тетушки.
Но неприличность этой встречи не удержала Дейзи, а запретная сторона их
игры только подхлестнула ее волнение.
За несколько минут до назначенного времени, Дейзи выскользнула из дома
через боковую дверь, которой почти никто не пользовался, и отправилась в
летний домик. На счастье, тропу освещала полная луна, потому что всю дорогу
Дейзи бежала бегом.
Добравшись, она обнаружила, что в коттедже темно, но все же поднялась по
ступеням на веранду, вытащила шпильки и распустила волосы. Сунув шпильки
в карман, Дейзи открыла дверь. Откинув назад теперь уже свободно
рассыпавшиеся волосы, она вошла внутрь и закрыла за собой дверь.
Ей пришлось несколько раз моргнуть, потому как внутри коттеджа оказалось
темнее, нежели на залитой лунным светом веранде. Дейзи стояла в фойе, справа
от нее располагалась та самая гостиная, которую она рассматривала через окна в
тот день, когда они приходили сюда вместе с Себастьяном, правда, теперь она
могла увидеть чуть больше, чем в свой предыдущий визит.
Полотна с мебели сняли, без сомнения, в преддверии возвращения сюда
Матильды, но темнота мешала Дейзи разглядеть детали убранства. Однако из
комнаты слева в фойе просачивался слабый мягкий свет.
– Себастьян? – тихо позвала она. – Ты здесь?
Не успела Дейзи договорить, как он уже возник в дверях. В руке Себастьян
сжимал единственную свечу в подсвечнике, освещавшую золотистым светом
его белую льняную рубашку.
– Ты пришла, – произнес он.
Дейзи удивилась:
– А ты думал, я не приду?
– Я не знал. Полночное свидание для любой женщины, определенно,
представляет неоспоримый риск.
Ей не хотелось думать о рисках.
– Пришлось прийти. В любом случае я должна поблагодарить за пишущую
машинку. Это самый прекрасный подарок, какой я когда-либо получала.
Переступив с ноги на ногу, Себастьян с почти смущенным видом отвел взгляд.
– Что ж, любой великой писательнице нужна достойная ее печатная машинка.
Дейзи затаила дыхание.
– А я великая писательница?
– Ты ею станешь.
Уверенность, с которой он это произнес, заставила душу Дейзи воспарить
ввысь, но следующие его слова вновь обрушили ее на землю.
– Боюсь, я не выполнил свою часть сделки, ведь у меня нет для тебя ста
страниц.
Тяжело сглотнув, Дейзи постаралась не выдать голосом охватившее ее
разочарование, но стоило заговорить, и она поняла, что не преуспела.
– Без страниц я не могу тебя поцеловать, – печально подытожила она.
Но Себастьян неожиданно рассмеялся.
– По правде говоря, поцелуи необязательны. По крайней мере, для мужчин.
Дейзи не представляла, что он имел в виду.
– Тогда зачем мы здесь?
– Затем, что мне нужно было тебя увидеть.
Чтобы лучше ее видеть, он поднял свечу, и даже в таком тусклом свете Дейзи
смогла различить следы усталости на его лице.
– Боже, – воскликнула она, подходя ближе, – ты выглядишь измотанным. Чем
ты занимался в Лондоне? Уж точно не спал. Ты… – Она осеклась, не решаясь
задать вопрос, неуверенная, что хочет знать ответ.
– Оправдывал свою репутацию? – словно прочитав мысли, закончил за нее
Себастьян. – Нет.
Миновав вестибюль, Дейзи встала перед ним, с тревогой взирая на его лицо.
– Себастьян, с тобой все нормально?
– Боюсь, что нет.
Свободной рукой он коснулся Дейзи, откинув прядь волос с ее щеки.
– Я во власти безумия, цветочек. Ты права, я не спал, по крайней мере как
следует. Я не могу думать. И определенно не могу писать. Поэтому-то у меня не
набралось для тебя сотни страниц, разве что с десяток. – Он поставил свечу на
серебряный поднос для визиток, затем потянулся к Дейзи и обхватил ладонями
ее лицо. – Я вернулся в надежде, что ты сжалишься надо мной и вновь одаришь
меня своим особым вдохновением.
Одного его прикосновения оказалось достаточно, чтобы Дейзи задрожала от
волнения, и ей вдруг стало неважно, выполнил ли он свою часть сделки или нет.
Он вернулся, и только это имело значение.
– Хочешь нарушить правила?
– Да, и если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, ты ответишь «нет» и
уйдешь.
Когда она не двинулась с места, Себастьян наклонился ближе, но не поцеловал