- Черт! – звучно выругавшись, сползаю на пол и пошарив рукой под ванной, достаю оттуда пузырек с таблетками.
Не медлю, когда кладу одну из них под язык, не задумываюсь ни о будущем, ни о здоровье, просто все равно. А для чего жить? Для себя? Да прогнила моя душа насквозь, сломленная, потрепанная, она не ценится ни ангелами, ни даже демонами. Я - вселенский мусор, вынужденный существовать на Земле, в этой переходной точке между жизнью и смертью.
Таблетка тает под языком, дрожь постепенно отпускает, пульс выравнивается и становится совершенно все равно на окружающий мир, на всех вокруг, на себя самого. Полная эйфория. Пусть так, пусть это не заканчивается никогда.
Сворачиваюсь клубочком прямо на кафельном полу, не чувствуя ни тепла, ни холода, просто хорошо…
Вик
Просыпаюсь от неописуемого ощущения тревоги. Беспокойство такое сильное, что, кажется, вырывается из души и расползается по коже, заставляя тело дрожать. Это не предчувствие, не страх, это что-то ранее неизведанное. Не могу понять, что именно со мной, я словно хочу куда-то бежать, кого-то искать и самое бредовое – хочу обнять Глеба, будто ему нужны мои прикосновения. Черт.
Встаю и наматываю несколько кругов по комнате, ища место там, где его точно не найду. Из дома не выйти, это знаю точно. Но почему так необъяснимо тянет к нему?
«Спишь?» - отсылаю смс и больше часа жду ответ, а потом еще и еще, пока в беспокойном бреду не засыпаю, чтобы проснуться от сигнала будильника.
Он не ответил, может, и вправду спит? Вроде стало легче, словно отпустило. Чертовщина какая-то.
Когда среди дня, зазвонил мобильный, чуть не подпрыгнул от неожиданности. Вылетаю из ванной, едва успев захватить полотенце и обмотав его вокруг бедер, мчусь в комнату. Вот вы знали, что если бегать мокрыми ногами по скользкому паркету, можно упасть? Знали? А я, видимо, нет. Потому что, когда растянулся живописной матерящейся звездочкой на полу, почувствовал истинное удивление.
- Живой? – послышался над головой, до боли знакомый недовольный голос.
- Нет.
Сажусь на корточки, проверив на месте ли полотенце, и только тогда полностью встаю на ноги.
- Че приперся? – бросаю взгляд на Яра, и вырвав из его рук свой телефон, смотрю на экран, где светится пропущенный вызов от Кира.
- Черт, - само собой срывается с губ.
- Не его звонка ждал?
- Не твое дело, - нагло огрызаюсь и в упор смотрю на мужчину, на котором сегодня вместо привычного костюма красуются обычные темные джинсы и черная рубашка.
- Грубо! - делают мне замечание, и мои брови изумленно ползут вверх.
- Тебе, собственно, чего? – опять забыл комнату закрыть.
- Решил самолично отвезти тебя на детский утренник. Ты же не против? – о, я знаю эти игривые нотки. Что-то тут не чисто.
- А уж не шпионить ли ты за мной собрался?
Его снисходительная улыбка, и я понимаю, что он не расколется. Не в этот раз.
- Яр?
- Что, лапа? - терпеть не могу, когда меня так называют. Как бабу, ей богу.
Он обходит меня со спины, подкрадываясь словно зверь, да он и есть зверь: сильный, хитрый, опасный, и встав за мной, скользит кончиками пальцев по голому животу, хрипло шепчет на ухо, опаляя его горячим дыханием:
- Ты же сегодня будешь хорошим мальчиком?
Меня передернуло. Это было неприятно. Ни его прикосновения, ни шепот, ни нахождение в непосредственной близости от меня. Бесспорно, Яр красив, но он совершенно мне неприятен, по многим причинам.
- Конечно, - отвечаю, копируя его шепот, - Быстренько напьюсь и домой!
- Вот и чудно! – он отстраняется, хлопает в ладоши от радости и удаляется. А чего он вообще приходил?
Странный, не, ебнутый он.
Особо не выбираю что надеть, но все-таки сегодня хочется выглядеть особенно хорошо. Два раза глянув на брюки, плюю на эту бредовую затею, и достаю любимые светлые джинсы с прорезями чуть выше колена на правой ноге и зеленую безрукавку на шнуровке. Цвет верха отлично оттеняет глаза, делая их еще более выразительными, а джинсы, плотно облегающие ноги, сидят довольно низко, притягивая взгляд к бедрам, и держатся исключительно за счет широкого ремня с металлическими клепками. Да, я хорош, однако. Чуть растрепав волосы и сбрызнув их лаком, цепляю на запястья кожаный напульсник и запрыгнув в невысокие кожаные сапоги, цвет в цвет совпадающие с безрукавкой, придирчиво осматриваю себя со всех сторон. Да, я - красавчик! И пользуюсь этим совершенно бессовестно. Накидываю сверху светлую кожаную куртку и выбегаю за дверь, потому что время уже поджимает.
Конечно же, у выхода сталкиваюсь с Яром и показав ему средний палец, уже почти вылетаю за дверь…
- Вик!
- Да, пап? – торможу, сверкнув глазами на ухмыляющегося Ярослава, на пятках разворачиваясь к отцу.
- Ничего не забыл?
- Эм, поцеловать тебя на прощание? – изумленно изгибаю бровь, не в силах скрыть улыбки.
- Если только очень хочешь.
- Нет, так нет, - пожимаю плечами и снова разворачиваюсь к двери.
- Виктор! – уже более требовательно.
- Да блин! – закатываю глаза в потолок. – Не бухать, предохраняться, морды не бить, самому не подставляться, трупы закапывать тщательно. О, и вернуться до полуночи, а то превращусь в тыкву. Все сделаю.
- Я не сомневаюсь, что ты выполнишь все, что запланировал, но лучше, если ты этого делать не будешь.
- Пап, блин, кончай читать нотации, - почти прошу его, слегка наклонив голову вбок.
- Яр тебя отвезет, подарок в машине, - бля, еще же подарок надо! - По времени не ограничиваю, но дома быть до рассвета, а то твой домашний арест плавно перетечет в кадетский корпус. Я понятно излагаю?
- Более чем, - кланяюсь ему и, ухватив взглядом, как он закатил глаза и закрыл их ладонью, выскакиваю за дверь. Яр следует молчаливой тенью.
Все-таки хорошо, когда парковка охраняется, можно двери не закрывать. Прыгаю на водительское сидение и сразу завожу мотор новенького Лексуса.
- Борзеешь! – беззлобно ставит меня в известность Яр, усаживаясь на переднее пассажирское сидение.