- Ты такой теплый, как печка.
- Сгори, сука, - прошу его, почти умоляю.
Пока мы едем, успеваем собрать все пробки, Вик умудряется заснуть, причем, если бы не количество народа, превышающее все допустимые нормы, он бы упал, а я бы еще и пнул. Для профилактики.
- Выходим, - на конечной в салоне осталось всего пару человек и на нас косятся как-то странно. Мне-то похуй, но людей жалко, немного, ну ту покрасневшую бабусю точно.
На меня подняли мордаху, разлепили сонные глаза, сейчас в тусклом освещении кажущиеся темно серыми, и совершенно некультурно зевнув, уткнулись спать обратно. Отхожу в сторону, предварительно скинув его руки, и заправив все как было, застегиваюсь.
- Жалко тебе, что ли? – пробубнил он, оттолкнув меня плечом и выходя из автобуса одним из последних.
На улицы города спустился вечер, это могло показаться красивым и сказочным, но только не в этом районе, поэтому ускоряю шаг, резво направляясь к дому. Вик сонной мухой летит за мной, то и дело спотыкаясь на асфальте. Я бы может так и шел в темпе, пока…
- Не понял… - поворачиваюсь, видя как эта скотина, слепив снежок, отправляет его вслед за вторым. Успеваю увернуться и, резво сорвавшись в сторону, кидаюсь на него. Шустрый, однако. Извернувшись, отлетает за турники, по дороге подхватывает пригоршню снега и слепив очередную холодную поебень, кидает в меня, умудряясь попасть в плечо. Ну, пиздец тебе. Носимся как два идиота по всей округе, распугав редких прохожих своими криками, точнее криками Вика, когда он, поскользнувшись, красочной звездой растянулся в сугробе, а я так по-дружески запихал ему за шиворот горсть снега. Я старался не смеяться. Но он так забавно старался вытряхнуть снег, что это невозможно было не прокомментировать, за что я и получил в морду снегом - ослабил бдительность, мать твою. Маленький разозленный ураган налетел слишком стремительно и повалил меня в сугроб. Как он не старался прикопать меня там же, у него не вышло.
- Все, не могу больше, - простонал он, устало упав на меня и раскидав руки и ноги в разные стороны.
- Слезь, слон, - пытаюсь его скинуть, но это очень сложно, когда тебе мешают, причем вцепившись зубами в твою шею.
- Шы шакой вкушный, - промычал Вик, делая мне очень больно.
- Я тебе щас зубы выбью, если ты меня не отпустишь, - прошу вежливо, задирая на нем куртку и засовывая снег ему в штаны.
- Ааааааа... – вопль разлетелся по всей округе и вернулся к нам в утроенном размере, разбавленный матами соседей и лаем собак.
Вскакиваю на ноги, пока какая-нибудь гоп-компания не набила нам ебла, и вздернув все еще дергающийся клубок нервов, тяну его в сторону дома, почти сорвавшись на бег.
- Глеб, ты мудак, в штаны-то нахера? – обиженно возмущается Вик, расстегивая на ходу куртку, под которой, к моему полному охуению, обнаружилась одна черная майка.
Дергаю его на себя за шиворот, стараясь вразумить это безобразие, но он видимо решив сменить мой настрой в другое русло, поворачивается ко мне и, припав к моим губам, тут же, словно хапнув энергетика, разворачивается полностью, вжимает меня в стену и углубляет поцелуй, не позволяя перехватить инициативу. Я могу либо на него злиться, до зубного скрежета, до ломоты в сжатых в кулаки пальцах, до белой пелены перед глазами… Либо хотеть до безумия и всего вышеперечисленного. Совмещать эти чувства никак не выходит.
Прижимаю его к себе, ощущая, какой он горячий и мокрый после бега и, пробравшись руками под майку, сжимаю влажную кожу на спине.
- Можно пройти? – раздается на пролет ниже и мы, открыв глаза и переглянувшись, разрываем поцелуй и переводим на стоящего этажом ниже Сашку абсолютно похуистические взгляды. Вик разве что покраснел немного, но из-за румянца от мороза почти не отличишь, я просто это знаю.
Теснее прижимаю его к себе, максимально освобождая свободное пространство, и кивком головы позволяю подняться вверх. Сашка отвешивает мне шутовской поклон, полностью игнорируя присутствие Вика, и проходит наверх, несколько минут шуршит пакетами, достает ключи и, скрывшись за дверью, исчезает из нашего поля зрения.
- Глеб, я замерз, - сообщают мне, уткнувшись холодным носом в основание шеи.
Попытка отлепить его от себя провалилась на корню, хватка у него мертвая, это я уже успел заметить, и так и не разжимая рук, веду его спиною вверх, подталкивая по лестнице. От него, как всегда, пахнет тем одеколоном, им самим и возбуждением. И чего я так залип на его запах, не пойму?
- Потри мне спинку? – доносится из-за приоткрытой двери ванной.
- А без меня никак? – вставать откровенно лень.
- Не будь задницей, - огрызается в ответ.
- Ты хотел сказать: пожалуйста?
- Я много чего хотел сказать. Тащи сюда свою задницу, - ух ты, рычит.
Иду куда послали. Комната наполнена клубами пара от горячей воды, зеркало запотело, а в ванной сидит мокрая курица и радостно размахивает мочалкой. Вот и сматериться хочется, но щемящее душу умиление не позволяет. Ну точно дитё, не дать не взять, ребенок.
Мою его мочалкой, как и просили, наотрез отказываясь залезать в воду, но эта сволочь, стоило только мне отвернуться за срочно понадобившимся ему гелем для душа, дергает меня на себя и опрокидывает в воду. Я даже материться забыл, ощущая все прелести купания в одежде.
- И как ты думаешь мне тебя наказать?
- Ну не знаю, а какие есть варианты? – ухмыляется смертник, обхватывая меня за шею и утыкаясь носом в мокрую футболку.
- Нет вариантов, я просто тебя убью…
Дальше была борьба, смертельная и беспощадная, потом уборка, экстренный сбор воды с пола, пока не затопили соседей, мои красочные маты и его заливистый смех.
Позже я все же наказал его, предварительно всыпав ремня по голой заднице, окрасив ее в ярко алый цвет, а потом, слизывая его соленые непрошенные слезы, жалел, долго и мучительно медленно…
«Ты вообще спрашивать у меня будешь, болен я или нет?» - смс застало меня на работе.
«А должен?» - чуть не роняю телефон и, звучно выругавшись, иду на перекур.
«Вообще не мешало бы»
«Раз пишешь, значит живой» - вполне логично.
«Мудак бесчувственный»
«Сам выбирал»
«Приедешь за мной?»
«Я работаю» - отсылаю и слышу как мастер объявляет, что сегодня мы работаем до обеда. «Твоих рук дело?»
«Не понимаю о чем ты» - вот издевается же, сученок.