- Вик, я щас сдохну, хочу тебя, - почти простонав, утыкаюсь лбом в колени и тяжело дышу, пытаясь унять скачущее в диком танце сердце в груди и давление в штанах, ставшее мучительно болезненным.
- Прямо здесь? – уточняет он, и в его голосе слышатся те привычные блядские нотки, так будоражащие во мне желание.
- Издеваешься? – поднимаю голову и так вьебать ему хочется, прямо по ухмыляющейся роже в темных очках, стереть с красивых губ эту похабную улыбку, смять, сломать, трахнуть в конце концов, потому что эта дрянь сексуальная самым наглым образом изгаляется.
- Да, - соглашается и успевает отскочить в сторону, когда я кидаюсь на него, пытаясь поймать. Изворотливый какой.
- Иди сюда, - маню его пальчиком, стараясь выглядеть как можно адекватнее, а не походить на голодного маньяка-насильника. Но если судить по его чуть приподнятым бровям, по закушенной нижней губе… получается у меня не очень хорошо.
- Тебе пора, - напоминает, продолжая пятиться к забору, и мне так хочется прижать его к этому забору, и трахнуть прямо на месте, грубо, жестко, потому что иначе эта скотина не понимает.
Медленно встаю и надвигаюсь на него, плавно, крадучись, не упуская свою жертву из вида. И каково же было мое удивление, когда эта сволочь малолетняя, чуть опустив очки на нос, самым похабным образом подмигнула мне и, показав язык, в несколько плавных кошачьих движений перемахнула через забор. Это, вообще, как?
Стоит, руки обтряхивает, даже, по законам жанра, штаны не порвал. Подхожу вплотную к прутьям, упираюсь в них лбом, ощущая приятную прохладу на коже, и жду, просто смотрю на него не в силах отвести взгляда. Он так же медленно подходит ко мне, закинув очки на голову и оказавшись совсем близко, настолько, что чувствую на губах его теплое дыхание, хватаю его за шею и, подтянув к себе, впиваюсь в его приоткрытые губы, жадно, напористо, несдержанно, чувствую привкус табака и привычной отдачи. Целую его слишком безумно, вспоминая нежность и вкус его поцелуя. Просто плыву от кружащей голову отдачи. Да что же ты творишь, поганец? Я же не железный.
Его стон, невольно сорвавшийся с губ, тонет в моем поцелуе и Вик, придя в себя, отстраняется, но видимо не удержавшись, хватает меня за пах, где все и так печально, и с силой сжимает его.
- Сука, - шиплю, почти срываясь на скулеж, - пусти, - уже более требовательно, когда эта скотина, подавшись вперед, кончиком языка очерчивает мои губы и отстраняется.
- До встречи! - радостно сообщают мне, пока я заново учусь дышать.
- Дрянь, выебу, - предупреждающе тяну, по-звериному следя, как он садится в машину и опускает стекло.
- Буду ждать, - томно шепчет, явно переигрывая, и резво трогается с места. А я стою и борюсь с диким желанием перемахнуть за ним следом и поиметь прямо в машине.
Часть 29
Юрий уже минут пятнадцать сидел в салоне своего авто и беспрерывно курил. Даже скорее не курил, а бездумно теребил в пальцах сигарету, мысленно уговаривая себя развернуться и уехать. Не сейчас, не сегодня, позже… Но так же мужчина понимал, что этот разговор случится именно сегодня, поэтому просто давал себе пару минут прийти в себя и собраться.
Сейчас предстояло сделать решительный шаг в будущее, но вот какое оно будет, зависит только от Глеба.
Выйдя из авто и неслышно закрыв за собой дверь дорогой иномарки, представительный мужчина в дорогом костюме, пиджак от которого одиноко остался лежать на переднем сидении, направился в сторону больничного корпуса. Легкий теплый весенний ветерок трепал длинные пряди челки, шаловливо пробирался под полы выпущенной поверх брюк рубашки, яркое солнце слепило глаза, а разрастающаяся все сильнее день ото дня зелень била ключом… И все было здорово и радостно, но казалось, что все это слишком…
Слишком ярко.
Слишком жизнерадостно.
Слишком искусственно…
Словно кто-то старается запутать мысли, увести печальные размышления прочь, и это напрягало. Может виной тому атмосфера лечебного заведения, может полудохлые тела, слоняющиеся из стороны в сторону с минимальными проблесками жизни во взгляде, но было тяжело находиться в этом помещении.
Все уже давно оплачено и Юрия с распростертыми объятьями ждут у парадного входа. Неширокие коридоры, пропахшие хлоркой, стойкий запах медикаментов, въевшийся в стены, и отчаяние, витающие повсюду, служили мужчине недолгими спутниками. Несколько поворотов и перед ним приветливо распахивается дверь палаты номер шесть.
На единственной кровати сидит парень, сейчас заметно уставший, но, тем не менее, сильно отличающихся от всех тех, кто встретился мужчине по пути. В его глазах, хоть холодных и отстраненных, все же слабо теплится жизнь и, кажется, только тронь и возгорится пламя. Так и случилось, стоило двум оставшимся в комнате мужчинам встретиться взглядом.
- Какого хуя тебе надо? – прошипел Глеб, не понимая, как в одно мгновение состояние всеобщего похуизма превратилось в агрессию.
Он подскочил на ноги, весь напрягся, чем вызвал у Юрия нескрываемое удивление. Нет, понятно, что Глеб не очень любил мужчину, это еще мягко сказано, но чтобы так сразу сорваться на рык, это что-то новенькое.
- А ты не рад? – ухмыльнулся мужчина, проходя в палату и садясь на пустующую кровать. Глеб поморщился.
- А должен?
- Ну, было бы неплохо, если бы ты кинулся ко мне в объятья прямо с порога, - явно издевался мужчина, вот только над кем из двоих, вопрос открытый.
- Уйди, - утробное шипение заставило бы испугаться кого угодно, но только не Юрия, упрямо продолжающего видеть в этом пареньке подростка, а не взрослого и довольно опасного мужчину.
- Я пришел поговорить, поэтому прижми свою жопу… - мужчина огляделся, - куда-нибудь, и выслушай.
Глеб остался стоять на месте, разве что руки сложил на груди. Странно, но в этот раз злость, кипящая в самой груди и разрастающаяся с каждой секундой, не уходила, она крепла, и это было не хорошо, даже опасно.
- Ну как знаешь, - мужчина выдохнул, чем выдал свое волнение.
- Нервничаешь? – зло усмехнулся Глеб, смиряя мужчину ядовитым взглядом.
- Закрой рот и сядь на жопу, ты меня нервируешь, - рыкнул мужчина, начиная медленно терять контроль над ситуацией.