Поднимая глаза, мысленно готовлюсь к возможной ревности, однако Медиф, похоже, даже не смотрел в сторону сиира. Несмело улыбнувшись, он гладит меня по щеке, очерчивает подбородок и шею, но не целует. Наоборот, отстраняется, вставая на колени, чтобы мне было удобнее.
Инкуб красив везде, ниже пояса тоже, но любование лучше отложить на потом. Обхватываю его губами, прослеживаю языком узор вен, - над головой раздаётся тихий, отчётливый стон. Мне и самой трудно сейчас сосредоточиться от шквала эмоций. Хочется просто забыться, раствориться в них без остатка.
Лен сбивается с неспешного темпа, его движения становятся более резкими, размашистыми. Вжимаясь до упора, он на мгновение замирает, и я чувствую, как с каждым разом всё сильнее приближаюсь к пику. Подаюсь ему навстречу, напрягаю мышцы влагалища, затихаю, прислушиваясь к своему телу и, наконец, вздрагиваю от яркой вспышки.
Чего я точно не ожидала, так это того, насколько хватит инкуба. Дождавшись, когда обессиленный Аллеон скатится на кровать, он осторожно освобождается.
- Позволишь?
Всё ещё нежась на волнах только что пережитого удовольствия, киваю и охотно переворачиваюсь на спину: во всём теле такая приятная слабость, что лишним это не будет.
Вот только расслабилась я рано.
Не отводя ласкового, любящего взгляда светящихся глаз, он устраивает мне такое, что вся усталость мигом забылась. Будто сам не свой, Медиф вбивается частыми, мощными толчками, безжалостно-нежные пальцы тянут и потирают соски, до звёздочек перед глазами сжимают клитор.
- Смотри на меня, - требует, не останавливаясь.
И я смотрю. Отчаянно закусываю губы, всхлипываю и изгибаюсь под ним, но подчиняюсь.
Не остаётся ни стыда, ни связных мыслей, только всепоглощающее, до боли обострившееся желание.
- Смотри…
Даже если б хотела, я не могу отвернуться: эти глаза – единственное, что удерживает в реальности. Такое странное чувство – словно в мире не существует больше ничего, кроме нас… никого, кроме нас…
А потом, как цунами, накатывает чувство небывалого, опустошающего освобождения. Оглушающее, ослепляющее, сметающее всё на своём пути.
Наверное, это и называют «родиться заново»…
На то, чтобы вернулась способность хоть как-то мыслить, требуется пара минут. Осознаю себя уже лежащей в тесных объятиях Медифа. Меня до сих пор знобит, и он пытается своим теплом унять эту дрожь.
- Моя, моя…- исступлённо шепчет, уткнувшись в шею и поглаживая по волосам. – Моя…
- Очнулись? Ну вы даёте! - нервно усмехается стоящий у стены Лен. – Предупреждать же надо!
- Я не был уверен, - уже спокойнее объясняет инкуб. – Тянуло, чувствовал, что особенная, но до последнего сомневался…
- Всё равно бы сказал! Представляешь хоть, как я испугался, когда всё заискрило? – увидев наше полное замешательство, поясняет: - Ваши татуировки.
Я бы посмотрела, что там, да сил нет.
- Поспите немного, - советует Аллеон, укрывая нас вторым одеялом.
Отличная мысль. Даже не думая спорить, закрываю глаза и моментально уплываю в обволакивающую темноту под тихое «я люблю тебя» и поцелуи.
Во второй раз просыпаюсь от умопомрачительного аромата. Торты тортами, но, среди прочего, мы взяли с собой мясо и шампуры. Этим Лен и воспользовался, решив приготовить шашлык, а заодно разбудить нас самым безопасным, проверенным способом.
- Унюхала, наконец? – со смешком спрашивает Медиф.
Он по-прежнему тут, прижимает меня к себе, гладит по спине и улыбается – впервые так открыто и лучезарно.
- Выглядишь очень счастливым.
- Потому что так оно и есть, - подтверждает, улыбаясь ещё шире.
- А в храме ты таким не был, - вспоминаю недоумённо.
Да, он радовался, однако с тем, что сейчас, не сравнить.
- Ты моя, Дари. Ты с самого начала была предназначена мне, понимаешь? Я полукровка, бракованный, и никогда даже не надеялся, что где-то в мире есть та, кто меня ждёт. Если б я знал это раньше!..
- Но мы же и так были связаны. Тебе мало татуировок?
Возникает неприятное чувство, что обретение брачных рисунков было невероятно важным и судьбоносным лишь для меня. Я-то уже тогда считала его родным, но Медиф, выходит, думал иначе?
А если бы его догадки не подтвердились? Если бы я не была ему предназначена, а просто любила?
- Не суди строго, Дари, - негромко произносит Лен, входя в комнату. – У Медифа сейчас буквально вся жизнь перевернулась с ног на голову. Конечно же, он и раньше тебя любил. Просто пара – это нечто особенное. В каком-то смысле, это даже больше, чем любовь. Она ведь бывает разная, а пара – это родство душ, единение и глубочайшая привязанность, потребность друг в друге. Вы ещё не встретились, а он уже чувствовал к тебе тягу и только теперь, впервые, по-настоящему спокоен и счастлив.