- Мы договорились, что нисс Шарэрд присмотрит за домом родителей и займётся его ремонтом, - объясняет Эшер, проследив за моим взглядом. – Будет там жить и работать. У него есть для этого все необходимые навыки.
Парень серьёзно кивает:
- Я непременно оправдаю ваше доверие.
Я улыбаюсь: не так уж и сильно сейчас нужен нам этот ремонт. Просто Эшер – добрый и очень отзывчивый.
- Нисса, могу ли я иногда навещать Сефиру?
- Если она захочет, - только сказав, понимаю, что, вернув человеческий облик, девушка, скорее всего, будет дичиться его так же, как остальных мужчин, и бедному Шарэрду придётся несладко. – Ты можешь приходить и видеться с ней. Но запасись терпением: Сефира раньше жила в Олибэре.
- Уверен, нисс справится, - обнадёживает Эшер. – Идёмте домой.
Привычно положив руку на его локоть, ловлю взгляд тёмных глаз.
- Если не возражаешь, я бы хотела провести вечер вместе. Могу помочь тебе с делами.
На миг он задумывается, а потом с улыбкой встряхивает головой:
- Не нужно. Почему бы нам не приготовить сегодня особенный ужин?
- Ты умеешь готовить?.. То есть, конечно, умеешь, но…
- Если тебе не нравится, можно пойти в ресторан и…
- Нравится! Я вообще давно уже не бывала на кухне.
Честно говоря, до сегодняшнего переполоха, я собиралась предложить ему навестить сестру. Но после трёх переходов лучше не рисковать.
Готовить с Аллеоном было весело. Где бы ни находился, он привык пользоваться услугами повара или питаться в ресторанах и поначалу не знал многих простейших вещей. Чихал, просыпав перец, уморительно обливался слезами, нарезая лук, обклеил все пальцы пластырями, потому что без конца задевал их собственноручно наточенным ножом, а шинкуя капусту, он выглядел, как боец, тренирующийся с кинжалом. Кухонный нож в его руках больше напоминал оружие. Процесс приготовления каждого нового блюда становился для нас чем-то новым, смешным и интересным.
С Эшером всё не так. Думаю, не ошибусь, предположив, что готовить он умеет лучше меня. По крайней мере, если дело касается мяса. Пока я занимаюсь салатом, оборотень, мурлыча под нос что-то мечтательно-романтичное, профессионально нарезает внушительных размеров кусок, отправляет его на сковородку и приступает к приготовлению соуса.
Мы не разговариваем, но атмосфера на кухне очень уютная. Я улыбаюсь, то и дело поглядывая на мужа и получая ответные ласовые взгляды. Это ощущение любви, согревающего душу приятия и нежной заботы, умение наслаждаться простым присутствием пришло к нам с Леном не сразу, а вот с Эшером кажется, что так было всегда. Мы словно давным-давно вместе, и каждая прожитая минута – особенная, драгоценная, преисполненная благодарности за то, что судьба свела нас.
От щедро добавленных к мясу приправ по комнате плывёт умопомрачительный аромат, и рот заранее наполняется слюной.
Эшер с довольной улыбкой сервирует стол: достаёт приборы, раскладывает салфетки и устанавливает два канделябра. Закончив с салатом, я принимаюсь ему помогать. Любовно расставляю бокалы, поправляю украшающий стол букет фиолетовых цветов и зажигаю высокие белые свечи. Эшер наполняет наши тарелки, разливает тёмное вино, а после с трепетной нежностью берёт за руку и, глядя в глаза, целует в ладонь.
Он сейчас невероятно красивый. Он всегда красивый, просто сейчас – особенно. Я никак не могу налюбоваться блеском его глаз, линией губ, мерцанием свечь, отражающимся в волосах. Не могу думать ни о чём, кроме огромной, всеобъемлющей любви к этому удивительному мужчине.
Подведя к столу, Эшер пододвигает мне стул, садится напротив и даже берётся за вилку, а сам, как зачарованный, не в силах отвести взгляд. В нём светится любовь, а не вожделение, и я медленно таю, забыв о еде.
- Прости, - оборотень первым виновато опускает глаза, разрывая контакт. И тут же снова устремляет на меня взор: – Это должен был быть спокойный ужин, но ты такая красивая, и я так… - он сбивается и неожиданно шумно выдыхает.
Только теперь я понимаю, как сильно он устал меня ждать. Каким бы ни было его самообладание и воспитание, что бы Эшер ни говорил и как бы ни улыбался, ему хочется нормального человеческого тепла. Хочется страстных поцелуев и тесных объятий. Просто он слишком джентльмен, чтобы допустить хоть намёк на навязчивость и искренне сожалеет, что это желание прорвалось наружу.
- Я люблю тебя, Эшер, - я накрываю его ладонь своей, и мужчина бережно сжимает мои пальцы. – Люблю. Извини, что тогда ушла. Мне следовало остаться.