Попрощавшись, мы вновь идём по непроглядным коридорам, только теперь они как будто быстрее кончаются. Очутившись на пороге, вампир сразу же активирует артефакт, телепортируя нас прямиком в свою спальню - в обход всех правил безопасности, зато быстро. Учитывая, в каком мы оба неудовлетворённо-взвинченном состоянии, даже минута промедления кажется вечностью.
В комнате темно и тихо. Все давно спят, а если кто-то из мужей и почувствовал наше возвращение, вряд ли придёт без приглашения. На такое наглости разве что у Рраяра хватит.
Шорох одежды звучит непривычно громко.
Я, не скрываясь, любуюсь тем, как Сиор раздевается. С искушающей улыбкой одну за другой расстёгивает пуговицы и текучим движением отправляет рубашку на пол. Не торопится, но и не медлит. Светлая кожа плеч и груди выглядит соблазнительно, и я протягиваю руку, чтобы ощутить её тёплую бархатистость. Глажу, не обращая внимания на усмешку вампира, как всегда, подсмотревшего мои мысли. Сухощавое тело оказывается неожиданно сильным. Мышцы напрягаются, чётко обозначая грудь и рельефный пресс, уходящий за пояс штанов.
Сиор вдруг подхватывает меня за талию и ставит на банкетку возле кровати. Теперь мы одного роста. Не отстраняясь, легко проводит ладонями по спине, вглядывается в глаза, словно хочет что-то в них отыскать, и, судя по мелькнувшей улыбке, находит.
Придав лицу коварное выражение, обнимаю его и с аппетитом покусываю за плечи, чувствуя, как они вздрагивают от смеха.
- Тебя покормить, маленькая голодная хищница?
- Между прочим, это ты меня такой сделал, - напоминаю, целуя пострадавшие места. – Так что теперь не жалуйся!
Он задумчиво прослеживает идущую по моей шее ниточку вены и останавливает пальцы возле того места, где остались две ранки.
- Даже и не пытался, - заверяет со всей серьёзностью.
А потом вероломно и по-вампирски стремительно проводит по засохшим корочкам крови влажным языком. И тихо смеётся, когда я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.
- Сиор-р-р! – рычу, на всякий случай зафиксировав его лицо ладонями. – Там нечего уже пить!
- Зато какое сладкое послевкусие…
Даже глаза прикрывает, смакуя!
Поздно. Смешинки я уже рассмотрела.
- Ты же «цивилизованный», помнишь? Любимая женщина – не еда, и всё такое…
- Кто же сразу говорит всю правду? – хмыкает, улыбаясь и ничуть не устыдившись. – Нет, сначала нужно было тебя очаровать, заслужить доверие.
- Так значит? – пытаюсь я хмуриться.
Сердиться не получается совершенно. Вот же хитрец обаятельный!
- Я не обманывал. Против воли мы действительно никого не кусаем, - он перехватывает моё невольное воспоминание об алом блеске глаз и виновато гладит по щеке. - То, что было, не связано с жаждой. Слишком много всего наложилось: храм, клятвы, желание близости, запахи, предвкушение… Ты попробовала мою кровь, и я знал, что тоже смогу. Не чью-то, из бокала, обезличенную и почти безвкусную, а твою… О, богиня! Мне всё равно стыдно! Извини, что я с тобой так… что набросился.
- Ничего подобного. Ты отлично держался и сделал всё аккуратно. Я сама хотела узнать, как это будет, помнишь?
Разумеется, он не забыл. Те мысленные зарисовки до сих пор свежи в памяти. Но тогда я ещё и понятия не имела, о чём прошу.
- Так вот, я не жалею. Не скажу, что готова к такому каждую ночь, но иногда – почему бы и нет? Если со мной тебе нравится больше, то в донорах нет никакой необходимости.
Мягко закрывая обсуждения, обнимаю его за шею. Легко, как дыхание, касаюсь губ, прося о поцелуе. Сиор проводит ладонями от лопаток до поясницы, прижимает ближе и отвечает – с такой любовью и нежностью, что я доверчиво расслабляюсь в его руках.
Всё совсем не так, как в храме, не так, как когда он прижал меня к стенке и поцеловал. Что-то в моём восприятии необратимо изменилось, и теперь я смотрю на него по-другому – открыто и прямо. Мы достигли того уровня доверия, когда можно без сомнений и страха впустить друг друга в сердце и душу.
Поцелуй длится и длится, становясь всё более жарким, иногда даже болезненным, но ни я, ни Сиор не в силах остановиться и разомкнуть объятия. Наоборот, мы прижимаемся ещё сильнее, сжимаем пальцы, словно боясь потеряться. И оба чувствуем, как уходит из-под ног пол и нас куда-то затягивает. Мы то ли падаем, то ли взлетаем.
Прикосновения кажутся ласковой пыткой, убийственно приятной и жестокой одновременно. На каждое из них тело как будто отзывается слабым разрядом тока, и не важно, гладит Сиор или жёстко впивается пальцами в мои ягодицы. Мне хочется ещё, хочется больше, так чтобы ощущать его целиком.
Что-то невнятно пробормотав, он пытается отодвинуться, но я не пускаю. Только не сейчас! Я задохнусь, не смогу дышать без его поцелуев!