Откидывается на спинку дивана, небрежно забросив на неё левую руку, и внимательно, неспешно разглядывает меня. Оценивает, будто только увидел.
Если бы фыркнул или рассмеялся, это стало бы разочарованием. Теперь же я чувствую, что он по-настоящему услышал и принял мои слова к сведению.
Молчание длится долго. Должно быть, минут пять или шесть.
Рраяр ничем не выдаёт своих эмоций, но я уверена, что сейчас внутри него плещутся сомнения. Он или примет новые правила и признает меня, или…откажется. И я не знаю, что буду делать в такой ситуации.
Когда джарой поднимается, сердце от волнения замирает.
Он всё решил.
Встаю, чтобы выслушать ответ стоя, лицом к лицу, и вижу, как в намёке на улыбку дрогнули уголки его губ.
Всё же Рраяр поразительно проницателен.
- Ты ещё не взрослая, Дари. Девушка, а не женщина, - говорит мягко, беря меня за руку. – Но я буду рядом, чтобы наблюдать, как ты ею становишься, - и впервые нежно касается губами ладони.
Думала ли я, в ужасе убегая по незнакомым улицам, что обрету в нём не только любящего человека, но и такую поддержку? Он не будет оберегать меня от правды так, как пытался делать Лен, не будет излишне жалеть, и именно этим джарой так ценен.
Кроме того, его присутствие само по себе побуждает расти, становиться лучше, чтобы не уступать ни в чём.
- Спасибо, - выдыхаю, больше не скрывая того, как сильно боялась отказа.
- Надеюсь, ты насладишься процессом не меньше меня, - предвкушающе тянет он, отступив и вернувшись к прежней весёлости. – Теперь я буду спрашивать с тебя строже, чем собирался.
Честно, столь маниакальный энтузиазм немного пугает. Но, вспомнив, что твёрдо решила учиться, успокаиваюсь. В конце концов, чем я рискую? Даже если что-то пойдёт не так, быть отчисленной мне не грозит.
- Ты же не думаешь, что я до сих пор тебя боюсь, правда? У нас в институте и покруче преподаватели были.
- По сравнению с моей школой, твой институт – игры в песочнице! Нам повезло, что ты не маг, иначе пришлось бы ещё и это тренировать – вот где настоящая головная боль.
- Ещё какая… - соглашаюсь, успев оценить то, о чём он говорит. – Мне как-то приснилось твоё занятие… Знаешь, раньше меня задевало, что тебе снятся мои воспоминания, но сейчас, когда мы вот так о них разговариваем, они будто становят общими.
Он обдумывает это, фыркает и, отбарабанив ладонями по столешнице что-то в духе бравого марша, поднимается:
- Идём к вам домой. Перед второй частью занятия тебе нужно переодеться. И возьми сюда запасную одежду на всякий случай… Ну что опять?
- Ничего, - отвожу я взгляд и торопливо подхожу ближе, чтобы он мог открывать телепорт.
Если Рраяр советует взять одежду, чтобы хранить её здесь, значит, у меня будет своя комната? Знаю, мы и так не чужие, но это почему-то особенно радует.
Спорт никогда не был моей сильной стороной и физкультуру я не люблю с самого детства. После каждой «пары», где преподаватель устраивал нам двухкилометровые марафоны, требовалось полчаса, чтобы избавиться от боли в боку и снова почувствовать себя человеком.
Однако джарой твёрдо вознамерился с этим бороться. Сходу заявив, что недооценивать себя – плохо, что всегда нужно стремиться к недосягаемому, он отправляет меня бегать по тренировочной площадке за домом. Если я замедляюсь, в качестве мотивации от него прилетает неопасная, но крайне болезненная молния, «кусающая» прямо за филейную часть.
Поначалу я ещё считаю круги, но вскоре настолько устаю, что почти перестаю что-либо соображать. Сердце колотится всё быстрее, перед глазами плавают чёрные точки, голова кружится, а потом земля вдруг бросается мне навстречу.
Упав, даже не чувствую, сильным ли был удар. Тело, как не моё. Болят мышцы, лёгкие и горло горят, в ушах звенит, ноги вообще отказываются шевелиться.
- Мда… - удручённо и растеряно констатирует Рраяр, переворачивая и укладывая меня головой к себе на колени. – Погорячился я что-то... Куда ты сползаешь? Отдышись, а потом уж... Хотя нет, есть идея получше!
Он встаёт сам, за руки поднимает меня в вертикальное состояние и телепортирует нас в ванную.
- Вылей в воду треть вон того флакона с зелёной жидкостью. Треть – не больше, ты поняла? Полежишь минут пятнадцать, и полегчает. Как закончишь, спускайся. Я буду в столовой.
Такой измочаленной я не чувствовала себя ещё никогда. И винить ведь некого! Сама захотела! Пусть Рраяр явно переусердствовал, но жаловаться и упрекать его – последнее дело.
Стянув одежду непослушными руками, нахожу нужный пузырёк и выливаю часть содержимого в ванну. Это точно какое-то зелье: вода мгновенно темнеет, напоминая по цвету еловую хвою, и пахнет мятой. Скептически осмотрев полученный результат, со стоном перелезаю через бортик и сажусь. Тело тут же начинает покалывать, щиплет ободранные колени и ладони, но всё это мелочи, не способные нарушить моего счастья.