Мы спокойно доходим до спальни и только там начинаем помогать друг другу избавиться от одежды. Сегодня никакой спешки. Каждое прикосновение чувственное и неторопливое, изучающее. Что бы Медиф ни сделал со своим даром, я не испытываю прежнего сумасшедшего вожделения. Наоборот. Происходящее видится кристально ясно. Несмотря на сбивающееся дыхание, мысли текут ровно. Сознательно доверившись чужим умелым рукам, я впервые чувствую себя беззащитной, открытой - и вместе с тем в безопасности. Меня любят. Любят и принимают такой, какая я есть.
Без долгих обсуждений мужчины решают, что первым сегодня будет инкуб. Я не против, но всё-таки настораживаюсь.
- Не беспокойся, - произносит сиир, верно истолковав причину заминки. - Такого, как вчера, не случится.
Медиф становится ещё более бережным. Его пальцы с лёгкостью падающих лепестков порхают по телу, оставляя невидимые, но ощутимые следы. Видя, как я закусываю от нетерпения губы и прикрываю глаза, он едва заметно улыбается. Подхватив мои колени, целует сначала в левую, потом в правую, поднимается поцелуями по внутренней стороны бедра, подставляя голову так, чтобы мне удобнее было запускать пальцы в его шикарные волосы. Нам обоим нравится эта ласка.
Мы могли бы долго нежить друг друга, но Аллеон напоминает о себе, уверенно развернув меня и завладев ртом. Его рука властно удерживает за шею, пресекая любую попытку отвернуться, и целует он глубоко и напористо. Прежде и не подозревая в нём даже намёка на стремление доминировать, поддаюсь, покорно следуя за движением его губ. Однако в то же время ногами обхватываю за пояс Медифа. Изгибаюсь, едва не мурлыча от удовольствия, когда он мягко вдавливается в моё тело и принимается плавно двигаться.
Аллеон же, едва дождавшись такой возможности, усаживает меня на себя и откидывается на кровать, предоставив свободу действий. И только смотрит, околдовывая ярким блеском полуприкрытых глаз.
Положив ладони ему на грудь, покачиваюсь, выбирая подходящее положение, но сиир всё-таки уже чересчур возбуждён, чтобы наслаждаться медленным темпом. Сжав ладонями ягодицы, он сам поднимает меня и тут же опускает, выбивая из нас обоих короткий стон. Ещё и ещё, пока я не падаю на него в полном изнеможении.
Пригревшись между двумя самыми любимыми в мире мужчинами, вспоминаю, что хотела спросить:
- Мне показалось, или ты стал лучше контролировать свою способность, Медиф?
- Теперь она работает только по моему желанию. Я не стал пользоваться ею сегодня, но, если захочешь, сделаю это в следующий раз.
- Не обязательно, - отмахиваюсь, прижимаясь к его боку. - С вами мне хорошо и без дополнительной магии.
- Спокойных снов, любимая, - желает Аллеон, целуя в плечо.
- Я бы сказал - интересных, - усмехается Медиф, покрепче прижимая к себе.
Пожелание инкуба сбывается. Сон действительно интересный и познавательный – о том, как мы вернулись из Зачарованного леса, и Рраяр меня поцеловал. Как я тогда на него злилась! Думала, он хотел этим меня растоптать, показать, что время, проведённое вместе, ничего для него не значило. А оказалось, тот поцелуй был жестом отчаяния.
В смятении чувств слежу, как, доставив меня домой, Рраяр понял, что теперь должен будет уйти. Уйти, несмотря на то, что больше всего на свете ему бы хотелось остаться. Он презирал в себе это желание, но оно сковывало его, как змея. Душило.
Ощутив сожаление от предстоящей разлуки, джарой осознал, что неизбежно, постыдно и окончательно проиграет. Это будет разгромное и желанное поражение.
Резко распахнув глаза, делаю глубокий вдох, чтобы скорее унять чужие эмоции; обвожу взглядом тёмную комнату.
- Рраяр меня ненавидит, - сообщаю встревоженному Лену причину своего состояния.
- Не говори так. Он тебя любит.
- Вот именно. Он все свои силы вложил в сопротивление этому чувству и всё равно не смог его уничтожить.
Аллеон перетягивает меня к себе на грудь, целует в волосы и, помолчав, уверенно произносит:
- Вся его злость обращена на него же самого. Рраяр взрослый и умный, Дари. Он не может не понимать, что ты не виновата в том, кем для него стала. Любому очевидно, что ты не пытаешься его влюбить, не удерживаешь... Готов поспорить, это выводит его из себя ещё больше.
Разве это – любовь? Разве должна она быть такой мучительной и болезненной? Рраяру плохо со мной и невыносимо одному: она ломает его, перекраивает под себя.
- Он должен справиться сам. Пережить, переболеть или сдаться. Твоя жалость и попытки помочь лишат его самоуважения и остатков гордости. Ни один мужчина не простит этого женщине. Хватит и того, что ты сделала в храме.