Наградив меня очередным долгим взглядом, Сиор чуть подаётся вперёд и медленно, выделяя голосом каждое слово, произносит:
- Всё очень просто. Нужно лишь полностью мне доверять.
Ничего себе «просто»!
- Размечтался! – насмешливо фыркает Рраяр, напрочь сбивая всю серьёзность момента. – Не заслужил ещё!
К счастью, вампир и сам улыбается, признавая, что на самом-то деле предложил не самый лёгкий вариант, и вот так, по щелчку пальцев, безграничное доверие не возникнет.
- Я готов прилагать усилия, чтобы это исправить, - говорит он. – И, в свою очередь, прошу не верить предрассудкам и слухам. Прежде чем делать какие-то выводы, спросите меня напрямую.
- Справедливо, - соглашается Эшер.
Аллеон кивает.
Переводя взгляд с одного на другого, я ловлю себя на мысли, что у всех троих есть нечто общее. Внутренний стержень, выкованный из глубокого чувства самоуважения, основанного на чести и порядочности. Это настолько прочная и неизменная основа их характеров, что даже наложила отпечаток на внешность. В Рраяре и Медифе подобного нет, хоть в их нравственных качествах я тоже не сомневаюсь.
Постепенно снова завязывается разговор. Не участвуя, я тихо наслаждаюсь спокойным вечером, любуюсь своими мужчинами, отмечая, как из их общения постепенно исчезают паузы и шероховатости, как формируются группы по интересам.
Рраяра и Сиора захватило обсуждение последних событий в каком-то продвинуто-магическом отражении. Рраяр даже подсел на диван, расставшись с отдельным креслом, чтобы удобнее было. Спорит он в полголоса, зато очень эмоционально, подкрепляя слова непонятными схемами, время от времени размахивая руками и выдавая нелестные оценки «специалистам». Однако вампира манеры собеседника нисколько не задевает. Куда только делась его неприязнь к джаройям? Была ли она вообще, или Сиору просто не повезло с предыдущими знакомыми?
Медиф с Эшером увлечённо рассуждают о металлах и сплавах, причём, судя по недоверчиво-воодушевлённому лицу инкуба, он тоже не ожидал обнаружить у оборотня столь обширных познаний в этом вопросе.
Оказывается, у семьи Гаммар было две мастерских. В одной работали с кожей - делали качественную обувь, куртки, сумки, ремни и прочую мелочёвку. В другой же, где производство так и не успели наладить, собирались изготавливать разные металлические вещички: садовые кашпо, скамейки, уличные светильники, заборы, ворота и всё, что пожелает заказчик.
После таких новостей глаза у Медифа начинают блестеть от предвкушения. Целая мастерская в его полном распоряжении! Эшер не против, но в качестве практики просит делать не «что-нибудь», а помочь обустроить сад.
Лен просто молчит, притянув меня к себе на плечо, поглаживает по руке и излучает в пространство спокойствие и умиротворение. Как раньше, когда мы были только вдвоём.
Проходит около часа, прежде чем усталость даёт о себе знать, и Рраяр первым заявляет, что пора бы уже отдохнуть. Мужчины начинают разбредаться по спальням, а я, предупредив Медифа, что задержусь, приступаю к задуманному.
Стучать и ждать разрешения не требуется: Сиор сам открывает дверь, стоило только к ней подойти. С улыбкой пропускает меня в комнату. Эта улыбка такая… ожидающе-наглая, что сразу понятно: он знает, зачем я здесь.
Мечтай-мечтай!
Я, пожалуй, тоже пока помечтаю.
- Извини за сегодняшнее. Это была просто мысль. Всерьёз я тебя ни в чём не подозреваю.
- Рад это слышать… Думаю, я тоже повёл себя не лучшим образом. Не стоило привлекать столько внимания.
Отлично. Теперь, когда мы окончательно уладили наше небольшое недопонимание, можно развлечься.
- Ты ведь уже побывал в Талассе, у леди Луассис? – спрашиваю деловым тоном.
И в то же время вспоминаю, как будоражаще-приятно он пахнет, как сладко-волнительно было замирать в предвкушении поцелуя.
- Побывал, - невозмутимо подтверждает Сиор, и только хищный блеск глаз выдаёт, что он не так уж и равнодушен. – Ниссу Мирэйл она больше не побеспокоит.
- Она случайно не упомянула, куда продала её мужа, отца Медифа?
Заново оживив воспоминания о том, как в Совете он ласкал мою шею губами и горячим дыханием, снова ощущаю жаркую волну, пробежавшую вниз по позвоночнику.
Вампир на миг опускает ресницы, то ли тоже переживая те ощущения, то ли пряча совсем уж жадный взгляд. И чуть заметно, выжидающе, улыбается.