Гипнотизируя взглядом мои губы, едва заметно подаётся навстречу и тут же сам себя останавливает. Расслабляется. Ласкает спину, даже не пытаясь притянуть ближе и поцеловать.
- Скажи мне, чего тебе хочется, - шепчу искушающе, почти касаясь его шеи.
Медиф ёжится от контраста прохладного воздуха и моего горячего дыхания. Улыбается и приглашающе склоняет голову к плечу, чтобы я могла продолжать и потом, может быть...
- Скажи вслух.
Я уже знаю ответ, но хочу услышать.
Ещё один томно-долгий взгляд. Инкуб упрямится, но ему всё это нравится, я вижу. Он снова облизывается – на этот раз медленно и соблазнительно.
- Поцелуй меня… - шепчет скромно.
А глаза-то с хитринкой!
Склоняюсь исполнить просьбу - и попадаю в плен. Поцелуй неглубокий, но я не могу оторваться, отказаться от нежных прикосновений шёлковых губ, каждое из которых обещает всё больше и больше удовольствия.
И вот тут уже ловкие руки незаметно роняют с моих плеч бретельки сорочки, стягивают её вниз, обнажая грудь, и мягко её подхватывают. По позвоночнику прокатывается горячая волна, мысли туманятся. Я чувствую, что, несмотря на неторопливость движений, Медиф тоже возбуждён так, что ему, наверное, больно, но он ничем не выдаёт своего нетерпения.
Отстранившись, снимаю застрявшую на талии сорочку, отбрасываю куда-то в сторону. Всего секунда, но инкуб за это время ухитряется избавиться от штанов, вновь откидывается на подушки и слегка тянет меня к себе.
Не отводя глаз и не разнимая рук, плавно опускаюсь, ощущая, как наши тела сливаются. На один пронзительный миг мы оба замираем, любуясь друг другом, ловя малейшие отголоски эмоций: дрожь ресниц, невольный изгиб спины и сбившееся дыхание.
Медиф чуть крепче сжимает мои пальцы, привлекая внимание, и тут же подносит ладонь к губам, чтобы оставить в центре влажный след поцелуя.
Банально и не вовремя, но слова срываются сами:
- Я люблю тебя.
Черты его лица словно светлеют, а едва появившийся пьяный блеск глаз сменяется безбрежной нежностью.
- Моё тело, душа и сердце принадлежат лишь тебе.
Это ещё что?!
Издав какой-то хмыкающе-фыркающий звук, он переворачивается, меняясь со мной местами, и улыбается, глядя сверху вниз:
- Так говорят в Талассе.
У меня сразу возникает ряд вопросов. К примеру, насколько от любви должны повредиться извилины, чтобы мужчина добровольно сказал подобное таласской госпоже, и что она потом с ним сделает?
Только Медиф больше не хочет ничего обсуждать, а через полминуты я всё забываю, уплывая на волнах наслаждения.
Потом нам и вовсе не до разговоров. После душа, по мере того, как в нём успокаивается гормональная буря, мой счастливый организм вспоминает, что, вообще-то, очень устал и требует отдыха, так что мы ложимся спать, даже не дождавшись возвращения Лена. Я только проверяю новенькое кольцо-артефакт, сохраняющее безмятежную прозрачность, и отключаюсь.
Сегодняшнее «кино» - сплошной поток бурлящей злости. Нет, я помню, конечно, как страшно Рраяр побелел от ярости, узнав, что его «передарили», но то что было заметно снаружи – лишь тень по сравнению с кипевшим внутри.
Как только он удержался? Теперь-то я точно знаю: притащив меня в храм, джарой собирался решить проблему радикально – немедленно связать нас самыми сильными и нерушимыми клятвами, обезопасив от любого магического воздействия. Это, возможно, даже перекрыло бы действие данной мной клятвы, а если и нет, то сильно её ослабило. Единственный минус – так было нечестно. И всё. Как бы Рраяр не бесился и не уговаривал себя, никакая выгода и угроза грядущих проблем не смогли перевесить убеждения, что брак нельзя строить на обмане и принуждении. Трудности, в конце концов, пройдут и забудутся, а вот семья – навсегда.
Надо будет завтра поблагодарить его за чудеса выдержки. Или лучше пока не напоминать, чтоб настроение не портить?
- Спи, Дари, спи… - бормочет мне на ухо Аллеон и обнимает, прижимая спиной к себе. – Вертишься, как на сковородке…
Полусонно отметив, что оба моих мужа рядом, а значит, всё хорошо, успокоено засыпаю до самого утра.
Шевеление под боком очень осторожное, но я всё равно замечаю и, ещё не открывая глаз, потягиваюсь, наслаждаясь лёгкостью в теле. Наконец-то выспалась!
- Разбудил, - с сожалением вздыхает Медиф и, наклонившись, целует меня в уголок рта. – Доброе утро, Дари.
Он выглядит таким умиротворённо-домашним и родным, что нельзя не улыбнуться.
За окном ещё раннее утро, солнце едва встало. Но в спальне мы уже остались одни.