С ним тоже такое случалось?
- Ну всё. Готова?
Кивнув, устремляю на него взгляд.
- Мы хотим пройти испытание, - решительно обращается Рраяр к статуе. – Просим вернуть дар пересекать границы миров и благословить нашу семью.
Боковым зрением я вижу, как на алтаре вспыхивает пламя, и мгновенно понимаю, что будет дальше.
Судорожно выдохнув, впиваюсь взглядом в напряжённое лицо джаройя и до боли стискиваю его ладонь.
Не помогает.
Ни на что не обращая внимания, он неумолимо вытягивает наши руки над огнём.
Пальцы уже ощущают нестерпимый жар, и у меня внутри всё переворачивается от ужаса. Воображение рисует жуткую картинку того, как моя кожа вот-вот покроется волдырями, почернеет и обуглится до костей.
Не слишком ли высока плата?! Может, ещё не поздно…
Отвернувшись от пылающего алтаря, Рраяр сосредотачивается на мне. Спокойный и собранный, словно не происходит ничего необычного.
- Магия требует жертв, Дари, - говорит жестко. – Ты хочешь вернуть свой дар? Соберись. Или мы немедленно отсюда уйдём.
Со скрипом пропихиваю в лёгкие новую порцию воздуха.
Нужно просто поверить. Просто поверить…
Ох, сердце сейчас переломает мне рёбра!.. Если б хоть глаза можно было закрыть!
Взгляд Рраяра – единственное, что удерживает меня от окончательного падения в пучину страха. Чем дольше смотрю – тем больше всё вокруг размывается, а эмоции блекнут. Я даже уже могу нормально дышать. Мысли замедляются и вновь обретают смысл.
Это всего лишь испытание. Оно специально задумано так, чтобы напугать до трясучки, но, если не поддаваться, всё будет хорошо.
Я хочу вернуть дар. И… что там ещё Рраяр попросил? Благословение для всей семьи? Тем более. Если для этого нужно перебороть страх, я справлюсь.
Почувствовав мою готовность продолжать, Рраяр медленно опускает наши руки.
Я знаю, что там – огонь, но намеренно не присматриваюсь, сколько сантиметров нас от него отделяет.
Ниже, ниже… Горячо, но вполне терпимо… Вот сейчас… нет, пока ещё не так уж и больно…
- Посмотри, - выдыхает джарой. - Только не испугайся.
Напряжение спадает, и его закаменевшее тело понемногу оживает. Болезненная хватка становится более бережной. Побелевшие от волнения губы вновь обретают цвет. Он даже чуточку улыбается.
Не осмеливаясь поверить, кошусь на алтарь и забываю дышать – наши руки в самой середине живого пламени! Ярко-рыжие языки, словно потоки воды, ласкают кожу почти по локоть. Я ощущаю их жар и шёлковую плотность, но неудобств это не причиняет.
Серебряные узоры брачных татуировок плавятся, перетекают, становясь шире и меняя цвет на золотой. Один, второй… третий браслет? Ярко-огненный, ажурный, он уверенно оплетает почти половину предплечья.
Любуясь фантастическим, восхитительным зрелищем, забываю все свои страхи и даже то, ради чего мы это затеяли. А потому пронзившая голову резкая боль оказывается неожиданностью.
Рраяр, тоже уже успевший поверить, что самое трудное позади, ругается и силой удерживает мою руку, которую я чуть было не выдернула, чтобы сжать раскалывающиеся виски.
- Терпи, Дари! Сейчас пройдёт, потерпи!
Хочется если не кричать, то хотя бы поплакать, только рядом Рраяр. При нём нельзя.
Мир вокруг заполняется предобморочной темнотой и мерзким звоном, насквозь пронзающим мозг. Боль накатывает волна за волной. Каждая новая – выше и дольше, чем предыдущая. В краткие мгновения облегчения я смутно осознаю, что мы, вроде, уже сидим, что Рраяр прижимает меня к себе, укачивает, а потом всё снова тонет в тумане.
- … позади. Теперь всё будет хорошо, - потихоньку звон затихает, и ко мне пробивается мерный голос джаройя. – Не плачь. Ты у меня сильная и очень упрямая. Упрямая больше, конечно, но я, так и быть, готов с этим смириться… Ну же, Дари… Рубашка уже намокла, смотри. Любимая, между прочим… была. Только по особенным случаям надевал… Нам же с тобой ещё остальных убеждать, что я как лучше хотел. Сейчас как заявятся, как налетят, а ты тут рыдаешь – кто ж нам поверит?
Он говорит, по-моему, всё подряд, не особо вдумываясь в смысл слов.
Шмыгнув носом, украдкой вытираю глаза и, снова уткнувшись Рраяру куда-то в район груди, обессилено угрожаю:
- Не смей никому рассказывать, что я плакала, иначе я… я чай твой весь спрячу! И не отдам!
Опасаясь, что он попытается отстраниться и увидит, какая я сейчас «красавица», крепче цепляюсь за спасительную рубашку, но Рраяр не шевелится, только с облегчением выдыхает: