Фигура что-то неопределенно хмыкнула и протянула руку за солонкой. Рука была в перчатке, на которую были наклеены ядовито-зеленые ногти.
- Держи, мой хороший, - послышался мерзко-высокий голос.
Саске выдавил из себя какие-то слова благодарности и едва не просыпал себе в тарелку все содержимое солонки.
- Мы так давно не виделись Ма… - усмехаясь, фигура прервала свою фразу.
- Тоби, - прошипело из-под оранжевой маски, - зовите меня Тоби.
Эти двое разговаривали на старом диалекте, но Саске вспомнил его. Итачи как-то целый месяц говорил с малышом только на нем, пытаясь научить Саске нехорошим словам. Но тогда Саске мало понимал, зачем это нужно, зато сейчас гордился тем, что может делать вид, что не знает о чем говорят Тоби и фигура в черном плаще.
- Да, да… Я смотрю, ты не только имя сменил. – Голос фигуры все также усмехался. – Зачем подстригся?
- Мммм, лето скоро… Жарко будет…
- Да, точно, как и восемьдесят пять остальных лет… Малыш-то похож. Ваша порода.
- Он же тут!
- Да он не понимает, видишь, спокойно и тщательно пережевывает пищу. – Рука в перчатке потянулась за корзинкой с фруктами. – В отличие от тебя.
Саске фыркнул в тарелку – его актерские способности могли бы поразить самого Станиславского, но Учиха избрал карьеру мстителя.
Тоби вздохнул – он бы и рад был поесть чего-нибудь, о чем неоднократно напоминал его живот, но оранжевая маска очень стесняла его.
- Итак, ты вернулся в Акацуки? Зачем? – Фигура начала есть, подолгу ковыряясь палочками в тарелке и выбирая самые вкусные кусочки.
- Я не ворачивался, - вздохнул Тоби, косясь черным отверстием в маске на лежащее неподалеку блюдо с чем-то жареным. – Меня Орочимару попросил.
- А, конечно, ты же не можешь сказать нет. Помню, и братец твой такой же был – безотказный.
Тоби вскочил, его стул опрокинулся.
- Вот брата сюда впутывать не надо! – выкрикнул он, потом, заметив, что на него уставились все присутствующие, добавил: - Эээ, Тоби поздравляет именинницу! Ураааааа-а!
Гости посчитали это тостом и подняли бокалы. Веселье продолжилось.
Саске почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Задрав скатерть, он заглянул под стол. Там сидели Блохастый Матрас и Хомьюби. Собака тянула Учиху за штанину.
Проворчав какие-то извинения, Саске направился к выходу. Впереди бежали животные.
- Чего вы? – раздраженно спросил юный мститель. Он хотел еще поподслушивать.
Звери жалобно заскулили. Они всем своим видом старались показать, какое ужасное предчувствие их охватило. И какая жуткая чакра у той фигуры в плаще.
Часть 47. Вечеринка у Большого Змея
День 86. Орочимару и Гертруда)
Да, как уже многие догадались, Орочимару, как радушный хозяин, должен был сидеть рядом с именинницей и всячески ей угождать.
На лице Орыча читались самые разнообразные чувства, кроме радушия. Он со злобой смотрел на Кабуто, который сидел довольно далеко, и на Саске, который уже куда-то намылился, а ведь праздник едва начался.
- А что это у нас Орочимару не пьет? – спросила изрядно набравшаяся Гертруда Иоганн-Себастьяновна на чистом японском. – Тебе что, хозяин террариума запретил?
Орочимару так сжал бокал с минералкой, что тот незамедлительно лопнул, обдав Гертруду холодными брызгами. Мама-сан даже не заметила этого.
- Я не пью, это вредная привычка, - прошипел Орыч. Его левый глаз начал нервно подергиваться.
- Ай-я-яй, эээй, официант! Тут мужчи… - мама-сан смерила тощую фигурку саннина презрительным взглядом, - дайте новый бокал этому существу.
- Я же сказал, что не пью. – Орыч вздохнул. Еще будучи членом Акацук он завязал со спиртным, но Гертруда не знала этого.
Протянув свою толстую пухлую руку, она обхватила костлявого саннина и смачно чмокнула в бледную щеку.
Орочимару впервые в жизни потерял дар речи. Более того, саннин с ужасом осознал, что какая-то важная часть его жизни внезапно закончилась. Орочимару почувствовал себя лишним, одиноким, подавленным. Таким подавленным, что даже не заметил, как осушил поднесенный ему бокал.
В голову саннину ударил свежий шнапс, привезенный мамой-сан.
Орочимару мгновенно развезло, ибо многолетнее воздержание лишило организм способности противиться опьянению хотя бы до следующей бутылки.
Орыч, сам того не сознавая, упал лицом в тарелку и громко захрапел.
Но гости, половина из которых уже проделала то же самое, не обратили на это внимания.
- Чьерт, - вскликнула мама-сан, - вот фсекта так. Таааак! Я хочу танцевать!
Оркестр, улавливающий малейшие изменения в настроении гостей, мгновенно заиграл что-то ирландское.