– Друзья, нам надо продолжать путь, – сказал, вставая, Амфитрион. – Эй, Клит, запрягай! Едем дальше!
Возница, разлегшийся по другую сторону дороги, вернулся к своей работе. Путники заняли места в повозке: как и раньше, Амфитрион сел рядом с Клитом впереди, а двое юношей сзади.
В шутке Геракла хотя и была доля шутки, но в целом это была чистая правда. Лаодамант не раз благодарил богов за то, что на жизненном пути ему встретился Геракл. Царство было бы для него непосильным бременем и вовсе не из-за лени или отсутствия душевного устремления. Умением быстро принимать ответственные решения, этим, столь необходимым для власти качеством, природа обделила кадмова потомка, не забыв при этом одарить его злополучным родимым пятном в виде змеи. Геракл же, припоминая свою встречу с Персеем, теперь понимал смысл того, что тот говорил ему. Значит старик и до кончины что-то чувствовал! Юный герой все время одергивал себя: в обычной жизни, полагал он, он должен был быть обычным человеком и, лишь когда это действительно надо, – сыном бога.
Впереди показалась первая долина. Вход в нее охранялся крепостью: здесь начинались владения кекропийцев. После крепости уклон стал очень крутым. Путники быстро оказались внизу, где все было сплошь засажено виноградом. Эта долина разрезала надвое второй хребет Киферона – дорога окаймляла западную его часть. Третий, последний хребет можно было обогнуть лишь вдоль моря, и повозка пошла теперь навстречу солнцу по холмам, покрытым где лесом, а где садами, все время меняя спуск на подъем и левый поворот на правый.
– Амфитрион, а что же заставило тебя покинуть в свое время Тиринф? – спросил Лаодамант.
– К этому меня подтолкнуло несколько событий, – отвечал персеид. – Сфенел заступил на царство сразу после смерти Персея и первым делом избавился от братьев в своем окружении. При Персее все были равны, и каждый имел долю в управлении городом: Сфенел занимался взиманием податей, мой отец, Алкей, был военачальником на суше, а отец Алкмены Электрион заведовал всеми делами на море, – как военными, так и торговыми. Ясно было, что после смерти Персея так не будет: Сфенел должен был возвыситься над остальными, но по замыслу деда братья должны были держаться вместе, чтобы помогать друг другу и в случае надобности друг друга заменять. Но Сфенел рассудил иначе. Сначала он будто бы невзначай возвысил нескольких младших военачальников, и мой отец остался вроде как и не удел. Тогда-то он и сказал мне, что в Тиринфе больше делать нечего. Но совершенно я убедился в этом, когда Сфенел едва не поссорил меня на пустом месте с моим тестем, Электрионом. Тот тоже был недоволен способом правления, который избрал новый царь. Будучи одинок, он поначалу хотел отбыть и вовсе на Крит. Однако, узнав, что мы уезжаем в Фивы, Электрион решил остаться неподалеку, чтоб все-таки быть поближе к дочери и внуку. Он переселился в небольшой городок в тиринфской области и взял в жены мою сестру Анаксо.
– А где же твой отец?
– Зимует он в Тиринфе, а остальное время проводит на лугах со своими стадами. Я хотел переночевать у него перед тем, как мы займемся серьезными делами.
Крит… заморские страны… все это представлялось юношам таким далеким и таинственным. Дальние многодневные плавания… Именно в этот момент впереди путники увидели море. Им сразу открылся вид на большой залив и остров с несколькими вершинами под названием Саламин, который уже не покидал их до тех пор, пока они окончательно не спустились к побережью.
К полудню они были уже возле известнейшего святилища Матери Земли. Здесь у моря дорога разветвлялась, и в обе стороны шла по побережью: левая ветвь вела в Кекропию – ею воспользовался Феспий, при факельном свете спешивший помочь соседним Фивам, – правая через Мегары и Истм вела в Пелопоннес – сюда лежал путь Амфитриону, его сыну и кадмову потомку Лаодаманту.
Совсем на небольшом расстоянии от святилища у дороги стоял сложенный из камня колодец, у которого Амфитрион приказал остановить. Геракл, похоже, тоже узнавал его.
– Здесь мы встретили странно говорящих людей, не так ли? – спросил он у отца.
– Да, Геракл. Это была группа критян, потерпевших кораблекрушение. Они спрашивали тот храм, что мы едва миновали.
– И вы подвезли их? – поинтересовался Лаодамант.
– Конечно. Ну потеснились, разумеется. Ты же видишь, что здесь совсем недалеко.
– Они рассказывали о какой-то похищенной богине, да? – спросил Геракл.
– Удивительно, что ты помнишь! Ты ведь был совсем маленьким. Да, это верно, их возглавляла пожилая женщина. С ней было еще семеро более молодых мужчин и женщин и ее муж, старый корабельщик. Они говорили, что некогда похищенная царем Аида богиня больше не в его власти и что умирать теперь не так безнадежно, ибо она, словно мать, за каждого умершего в Аиде заступается. Критяне хотели поделиться этой вестью со служителями вот этого храма.