Этот вечер стал незабываемым для нас пятерых уж точно. Как бы это объяснить… Никто из нас не проронил ни слова. Все молча сербали из своих кружек чай и помалкивали, косо разглядывая друг друга. И самым опасным здесь были уж точно не Никита и Саша, знающие друг друга в лицо после нескольких встреч. И не матушка, любезно подливающая желающим кипятка и сыплющая несколько запрятанных от брата конфет в вазочку. Это все Петр Арсентьевич, коршуном нависающий огромной пугающей тенью над главным объектом его интересов на этот вечер.
Ну да. Один ушел, второй приперся…
Как я вообще могу спасти этого парня от отцовских воображаемых дуэлей? Да он же практически откровенно забавляется сложившейся ситуацией, доводя меня до ручки, чтобы потом за все еще и люлей вставить.
– Эй, перестаньте так его рассматривать. Он уже весь побелел от нервов, – шепчет слишком громко родительница, не выдержав сложившейся гнетущей атмосферы за столом, и со всего маху пинает своего мужа по ноге под столом.
Ну, если честно, то если бы не его характерное шипение, то об этом болезненном толчке никто бы и не узнал. И ладно уязвленный взгляд отца… Эта строгость в этой невероятно красивой и спокойно женщине поистине удивляет. Даже я иногда побаиваюсь своего отца, тогда как ей хоть бы хны! Она лишь влюбленно смотрит на него и изредка отворачивается, чтобы подлить вмиг позеленевшему от нервов парню свой любимый чай.
– Дочь, вот если честно, – заводит свою излюбленную шарманку маменька, – то я на твоем месте выбрала бы Александра. Понимаю, что у тебя, наверное, ухажеров половина университета, но ты глянь на него! – указывает ладонью на громко глотающего напиток парня. – И симпатичный, и умный, и работает уже. Прям мечта, а не молодой человек, – лилейно прошептала родительница, пока вместо уже краснеющего Сашки от злости белел отец.
Думаю, говорить о том, что и у меня, и у моего новоиспеченного парня чай пошел носом, говорить не стоит. Одному Никите хорошо. Он как разглядывал нас со свойственным ему любопытством и неодобрением, так и продолжал пялиться, ожидая, куда же этот разговор заведет.
Чего и стоило ожидать. Собственная мама мне только что прорекламировала парня, даже не подозревая, как я с этим самым парнем познакомилась и где. Спасибо хоть рот ему не раскрывает, чтобы зубы показать. У нас же так на рынке несчастных коней продают? Такого там с руками бы оторвали.
Весело то оно весело, но не в том случае, когда на тебя и него устремлены злые и, возможно, проклинающие взгляды отца. А как я, спрашивается, хотела? Все-таки единственную дочь скоро из семьи уведут создавать новую ячейку общества, если верить его рассказам той старушке…
– Мечта, значит? – грозно шипит мужчина на свою жену, звонко ставя кружку на стол.
Божечки… Это что, ревность? К кому?! К этому двухметровому бугаю, который все время после моего возвращения с лестничной площадки мою ногу своей взмокшей ладошкой под столом сжимает? Не смешите меня!
– Петя! Ты прекрасно понял, о чем я говорила, так что не начинай, – отмахивается родительница, продолжая строить Сашке глазки.
Хотя… Согласна, моя мама еще очень даже ничего. Стройная, всегда ухоженная, с подкрашенными черным карандашом глазками и сияющей помадой на губах. В Светлом домашнем платьице и с ее строгой осанкой, которой обучали родители в детстве, чуть ли гладильную доску не привязывая к позвоночнику. Я бы тоже такую женщину к своему парню приревновала.
Но я – это я, а вот дергающийся от внезапно пробившего озноба Зайцев – это уже совершенно другой разговор.
– Петр Арсентьевич, – сквозь зубы представляется отец, даже не протягивая парню руку для рукопожатия.
Как-то уже поздновато для знакомства…
– Александр.
Как бы мне сейчас хотелось сказать, что обстановка вокруг разрядилась до более приемлемой, но… Не могу! Практически ничего не изменилось, кроме того, что теперь другую мою ногу держали у себя в плену, а отца мама спустя время утащила от стола к широкому дивану для «личного» разговора.
Только старший братец остался наблюдать за нами, словно за зверушками в зоопарке. Ему не хватает только попкорна и сладкого химозного напитка, чтобы сполна насладиться сложившейся ситуацией. Следит за мной , поглядывая исподлобья светлыми глазенками, и не моргает, видимо, стараясь разглядеть на моем лице каждую морщинку.
– С одной стороны, я бы безумно хотел узнать, что это произошло недавно, но с другой… Что-то мне подсказывает, что ответ будет более устрашающим, чем я предполагаю. Так что я, наверное, тоже пойду. Добьюсь от тебя ответа в другой раз.