Вот всегда он так. Сначала выводит на эмоции, а потом делает вид, будто и не при чем вовсе. Лучший друг называется…
Улица встречает свежестью. Прохладный ветер продувает сквозь футболку, и это остужает всю ту злость, что кипела внутри всего пару минут назад. Над головой раскинулось практически черное ночное небо без единой звезды, заставляя окунуться в свою бездну, поглощающую все эмоции и мысли.
Погода идеальна. В такое время хотелось бы побыть одному, ощутить тот прилив бодрости и энергии, который не возвращался уже давно. И я бы сделал это, если бы из темноты парковки в нетерпении не засигналил черный Hyundai, к которому Козлов побежал чуть ли не в припрыжку, на радостях открывая переднюю дверь, но тут же осекаясь.
– Привет. Как делишки? – подала голос сидящая на излюбленном месте Ромашки девушка, обворожительно хлопая пушистыми ресницами и на причитания друга показывая язык.
Здесь Алина, а значит, нервотрепки точно не избежать. Если Дроздов любит давать наставления на взрослую жизнь, то эта девушка превосходит его раз в сто, каждую встречу нудя о становлении личности и правильном выборе жизненного пути. Эта парочка неразлучима ни на секунду, поэтому постепенно я престал удивляться ее присутствию практически на каждой нашей встрече и учению меня жизни, но это все равно не мешает ей каждый раз укоризненно смотреть на меня в кругу неизвестных девиц, что исчезают на следующий день.
– Как обычно…
Странно, но сейчас она не стала заострять внимание на столь коротком ответе, хотя обычно душу готова вытрясти, лишь бы узнать как можно больше. И это напрягло. Как-то странно они себя сегодня ведут… То Лешка твердит, что где-то ходит та самая, то Алина со своим спокойствием, то Ромка с пророчествами о судьбоносной встрече. Хотя… Один только Козлов ведет себя, как всегда, легко и непринужденно, строя из себя балбеса и врываясь ко мне домой без разрешения.
Ехали в полной тишине, пока наш личный «водитель» предсказуемо водил свободной ладонью по бедру хихикающей и что-то рассказывающей девушки, а Роман задумчиво пялился в окно на проплывающий за окном ярко освещенный город.
«Шоколад» – детище Алексея, ставшее популярным всего пару лет назад. Это название мы выбирали месяц, до пены изо рта споря друг с другом о том, что «продуктами» приличное заведение называть нельзя, но сошлись именно на нем, и то с помощью Лешкиного пинка, иначе без него мы бы с Козловым друг другу головы открутили.
Дроздову сейчас двадцать три. Мы познакомились, когда только поступили, а он отучивался последний год, готовясь перенять бразды правления своего отца в клубном бизнесе, мечтая создать свою личную сеть развлекательных заведений, что будут у всех на слуху и запомнятся надолго.
И это именно так. Я сам никогда не забуду, как именно в этом заведении он и познакомился со своей девушкой, сломавшей ему руку из-за одной неосторожно брошенной фразы. В больнице провалялся он недолго, зато потом больше месяца ходил загипсованный и влюбленный, приседая на уши каждому своему сотруднику, твердя о «мелкой заразе», которую хочет забрать себе навсегда. А там не за горами и длительные томительные разборки с противящимися контактировать друг с другом родителями и самими влюбленными.
Иногда, когда смотрю на них сейчас, возникает чувство, будто предоставь им выбор изменить свою судьбу, никто бы из них не согласился на это, искренне радуясь тому, что было. И вот в этом году у них свадьба, до которой я, видимо, не доживу. Они уже несколько раз дату переносили только из-за того, что то одну мать не устроило оформление, то другой не нравится подобранное для банкета меню. А порой и сама Алина ругается со всеми и твердит, что она сама подберет необходимое, а остальным нужно заниматься своими делами и не вмешиваться. И так по кругу.
Подъехав к зданию с ярко пестрящей вывеской, мы оказались нагло выгнаны сладко воркующей парочкой и быстрым шагом под крики раздраженной толпы, стоящей в очереди на вход, направились к бару.
Сегодняшний день нужно отметить, как очередной праздник в двухнедельном запое перед началом учебы.
– Юр, что-нибудь покрепче, и чтобы с первого раза, – бросил знакомому бармену, что до этого мило беседовал с высокой блондинкой, явно строящей ему глазки.
Парень интенсивно смешивает в шейкере жидкости из разных темных бутылок, неизвестных мне ранее, и разливает по трем стопкам, пододвигая те ко мне. Смотрит хмуро, но сверху подсаливает, подает несколько кусочков темного шоколада и говорит: