– Сань, только не увлекайся. Ты просил, чтобы с первого раза, но потом будет…
– Спасибо, – оборвал бармена, улыбаясь, и отвернулся с рюмкой в сторону толпы.
Отношений не хочется от слова совсем. Вместо того тупого желания чувствовать рядом родственную душу, осталась лишь обычная потребность, не длящаяся к одной девушке долго. Сейчас все здесь собравшиеся смотрят на внешность, статус и, конечно же, сколько купюр ты имеешь в своем кошельке.
Являясь близким другом хозяина заведения, я стал для приходящих сюда девушек лакомым кусочком, у которого имеются все три критерия для построения «прекрасного» будущего. Вот только я не хочу любить, не хочу надолго с кем-то оставаться. Одной ночи вполне достаточно.
Внимание привлекла темная макушка, мелькающая в центре толпы. Стройные ноги обтянуты плотным слоем джинсов, руки проводят по собственному телу, завлекая и притягивая противоположный пол, словно манящий цветок жаждущих пчел. А лицо… Симпатичные румяные скулы, блестящие в свете софитов глаза, закушенный уголок губы и улыбка, подаренная рыжей девушке напротив.
А почему бы и не она?
Именно эта мысль и привела сейчас к той невероятной злости, разрывающей изнутри. Все произошло не из-за пощечины, не из-за оправданий и слов, что она отличается. Может, это задело самолюбие, может, пошатнуло какой-то внутренний устой, но это произошло от того, как она притягивала и отталкивала одновременно. От того, как она пыталась ответить, дерзила, повышала голос. Будь я в другом расположении духа и кондиции, то уж точно не позволил бы ей размахивать руками.
Но когда взглянул в ее глаза… Я впервые увидел яркое море с зеленоватым оттенком, и это оказалась невероятно, стирая все гневные эмоции, что душили изнутри. Интересно наблюдать за расширяющимися зрачками, за расположением цветных вкраплений в радужке, за тем, как зло блестят в темноте глаза.
Руки сами рвались ощутить тепло чужого тела. Не думая, сжал его в своих руках, а потом мужской голос и внезапная темнота перед глазами. Кажется, в тот момент передо мной пронеслась вся собственная жизнь. Таких ощущений не было ни когда я вывихнул себе ногу, катаясь на велосипеде, ни когда в первой драке оппонент сломал мне нос. Она возникла из-за стоящего напротив «Дьявола», смотрящего на меня с немым шоком и после убегающего в темноту.
– Сань, ты как? – неизвестно откуда взявшийся среди толпы Козлов протягивает руки и вместе с Лешкой подхватывает меня за плечи, приободряюще похлопывая по спине.
– Я убью ее, ей-Богу, убью! Вот пусть только попадется мне на глаза, и я отомщу ей за все! – зашипел, указывая в сторону незнакомого парня, впрочем, из-за которого все это и произошло.
Я видел ее торчащую из-за его плеча макушку, видел, с каким любопытством она из-за него выглядывает, и видел, как она прижималась к нему в тот момент, когда я проходил мимо, специально громко бросая свою угрозу. А после я увидел ее на улице возле входа, идущую с гордо поднятой головой и будто не замечающей меня. Словно я какая-то букашка, попавшаяся ей под ноги. И теперь отомстить захотелось в несколько тысяч раз сильнее. За тот позор, которым она наградила меня перед толпой, и за категорический отказ.
* * *
Утро выдалось паршивым. Мало того, что уснул только в пятом часу утра, так еще и снились исключительно эти бирюзовые глаза в крапинку, в которые хотелось взглянуть еще раз, увидеть всю ту неприязнь, которой она окатила меня вчера, чтобы ни о чем не жалеть и все забыть. Да, согласен, повел себя как паршивец, портя девчонке вечер, но если бы не тот чертов удар…
Все могло бы быть по-другому. Возможно, я проявил бы невообразимую галантность, которой вечно учила мама, ставя женщин превыше всего под согласные кивки отца, и пригласил бы более презентабельно провести вечер. Возможно, просто выругался бы пару раз и отстал, отпуская её в дальнее плавание. А может, подошёл бы к ней ещё раз, представляясь совершенно иным человеком.
Как ни вспомню ее губы, сложно совладать с собой, со своими желаниями. Их хочется попробовать, ощутить, такие ли они мягкие на самом деле, как я представлял. Такие ли сладкие, словно самая спелая малина. Но все это теперь самое настоящее несбыточное любопытство и желание ещё совсем молодого организма, требующее минутное ощущение под боком чужого тепла.
Козлов себя все утро ведёт как самый настоящий враг, подкалывая и смеясь из-за случившегося. Припоминает мой фееричный проигрыш, по его словам, слезы, стоящие в глазах и умоляющие защитить от несносной девчонки. А мне только и остаётся, что посылать его, прекратив на время обращать внимание.