В городе Ирина чуть ожила и нашла себе применение: записалась в бассейн, в хор, на танцы и йогу, накупила видеокурсов по разным рукоделиям и отдалась этим занятиям «со всей пролетарской ненавистью», лишь бы не тосковать и не плакать. Жизнь продолжалась, и ей надо было жить, вот и жила — от курсов до курсов, от плиты до квартиры сына, утром — обязательные прогулки, вечером — рукоделие или чтение. Ещё пристрастилась Ирина Михайловна к сериалам азиатским, дорамам: включит — и творит под чужие страсти-мордасти; вроде и занята, вроде и не одна.
Степан много работал, но звонил каждый день, выходные часто проводил с матерью, помогал обставлять новую квартиру, так что уж совсем забытой женщина себя не ощущала, а что до счастья? Чего уж …
***
Худо-бедно, но перезимовала вдова, а как начал снег сходить-потянуло ее опять в деревню… И как сын ни отговаривал, собралась и поехала туда, где прожила почти четверть века.
Дом встретил тишиной и некоторой затхлостью нежилого, поэтому хозяйка сходу давай все отмывать-протапливать, возвращать дому тепло и уют. Соседи обрадовались, понанесли живности в подарок и вернули то, что она раздала при отъезде, сказали, что ждали ее, поделились рассадой, помогли в огороде и саду. И понеслась у Ирины Михайловны привычная уже сельская жизнь. Конечно, до прежних «объемов производства» женщина не дошла, да и зачем? Надрываться? Но озаботилась все равно достаточно, чтобы дни пролетали, и на тоску-печаль времени особо не оставалось.
Деревня разрослась в последние годы, надо сказать, и превратилась скорее в коттеджный поселок: укатали приезжие дорогу, летом наезжали бабули-дедули с ребятишками. По выходным — городские «шашлычники» оживляли деревенский пейзаж.
У Ирины приезжие покупали молоко, сыр, зелень, ягоду садовую, яйца. Ульи она продала еще зимой, однако покупатель вернул парочку, так что и с пчелами она опять связалась. Ну и рукодельничала помаленьку вечерами — до заката или в дождь.
И читала фэнтези! Не «заходила» ей серьезная литература. Грусть нагоняла. Другое дело романчики про магов, попаданок, драконье волшебство, истинные пары и прочую сентиментальную «дамскую» прозу почитывала с удовольствием. Где-то посмеивалась, как гладко да сладко проходила тамошняя романтическая жизнь героев и героинь: все-то они умеют, все-то им удается. Где-то, как ни странно, узнавала нечто новое для себя, особенно в книжках «бытовое фэнтези» — жанр этот ей приглянулся. Интересно подчас авторы описывали применение героинями (в основном Ирина читала женское словотворчество) земных знаний и навыков в иномирной действительности.
«Вот, правда, а что бы я на их месте сделала? Ну, или случись что-то подобное здесь, выживу?» — задавалась она вопросом, чисто теоретически. И честно отвечал: скорее да, чем нет. Но это так, несерьезно. Хотя иногда и заносило: вдруг да есть другая жизнь? Ведь никто еще не доказал, что ее нет.
Ирина Михайловна с возрастом все чаще задумывалась о смысле и содержании жизни человеческой, страшновато, однако, умирать…А придется, немного осталось…И что, все так и закончиться? А душа-энергия ведь, она не исчезает и не возникает из ничего, так ведь? Брр, от таких размышлений женщине становилось не по себе, и она старалась уйти на другую тему. «Я подумаю об этом завтра» — как завещала нелюбимая ею, правда, Скарлет О*Хара. Но сама установка нравилась, оптимистичненько.
Лето — осень пролетели, Ира закрыла дом, договорилась с добрыми соседями, что проживали в деревне постоянно, о временном содержании некоторой ее живности, нагрузила нанятую машину банками-мешками с плодами своего труда и вернулась к сыну, йоге, бассейну и так далее.
Глава 4
С тех пор, вот уже пятый год, она приезжает к себе на «фазенду» ранней весной с рассадой, семенами, саженцами и всякой прочей, необходимой в хозяйстве, мелочью, чтобы прожить здесь до холодов размеренной и относительно спокойной жизнью пенсионерки. Зимой же — город, квартира, курсы и сериалы.
Общения хватает на занятиях и по телефону с оставшимися еще приятельницами, хотя с годами потребность в этом становится всё меньше. Разговоры о внуках? Их так и нет. О болячках? Приятного мало. О любви? С кем, простите? Смешно. О прошлом? Грустно.
Нет, она как-нибудь с крючочком, спицами, дорамами, бассейном перезимует. Вот еще лоскутное шитьё освоит, машинку даже купила— и вообще красота! Сидишь, собираешь треугольнички-квадратики, компануешь разноцветное полотно и душа радуется! В доме от этого хенд-мейна уютно, весело! Хорошо, короче.