Выступление необычной гостьи произвело фурор! Раззадоренные ранее Гордеем Фокиным (тем, обещавшим назавтра вознаграждение купцом), местные толстосумы трясли мощной: просили еще песен и отдаривались разного размера кошелями, пока юбиляр не сказал свое веское слово.
— Ну дорогие гости, довольны ли вы праздником? — названные закивали, загомонили, подтверждая. — Тогда пора и честь знать, утро скоро! Не обессудьте, но надо расходиться, пока соседи до протоиерея Никодима не послали за нарушение покоя и благочиния! Наложит на меня, старого, епитимью, седины мои не жалея!
Гости дружно рассмеялись и стали подниматься, благодарить хозяина, нордов-особо, высказывая похвалу Гнату, уставшему, но довольному, после чего кучками покидали двор Звановых.
Эйрин с парнями уходили последними. Юбиляр провожал их до ворот, нагрузил корзинами со снедью, обнял всех, вызвав у северян смешки и шутки про то, что завтра рук не поднимет.
— Спасибо, ребятушки, от всей души спасибо! Приду на пристань проводить всенепременно! — ответил купец, и хирд, выполнивший обещанное, двинулся к месту ночевки. Северяне были утомлены, но на лицах дебютантов и сопровождающих сияли улыбки: довольные, гордые, радостные.
Эйрин плелась позади всех: враз как-то навалилась усталость, так что ноги не шли. В темноте она боялась споткнуться и упасть, когда вдруг ее подхватили крепкие мужские руки, и носа коснулся знакомый запах.
— Ой, да зачем? Я сама по… — попыталась возразить попаданка.
Эйвинд только подбросил ее, устраивая по-удобнее.
— Ты устала! Завтра в путь. — Капитан помолчал, а потом прямо на ухо прошептал, — Ты была великолепна, дорогая! Спасибо! Это было прекрасно! Парни счастливы, и вы прилично заработали!
Эйрин чувствовала, как ее заливает краска смущения, уткнулась Густафссону в шею, прячась от взглядов команды и родни, хотя видела, что никто не осуждает ее поведение, скорее, наоборот. Сердце же иномирянки колотилось о грудную клетку, а в животе порхали пресловутые бабочки!
***
Выйдя на большую воду Ильмен-озера, оставляя позади город и провожающих, норды и сопровождающие их лица расслабленно сидели на палубе и анализировали события последних дней. Мысли у всех, понятное дело, были разные.
Парни-певчие переживали заново успех выступления и удивлялись доле от собранного гонорара, утром врученной каждому капитаном — неплохо так! Столько иной раз и за сезон не выходило…
Гнат рассматривал опухшие пальцы, мял подушечки и наполнялся решимостью учить с Эйрин нотную грамоту и что там еще нужно, чтобы стать настоящим музыкантом! Впервые парень гордился собой: ночью, дома уже, отец хвалил его, обнимал как в детстве, плакал от избытка чувств и просил прощения, что не видел раньше его способностей…
— Больше я, сынок, не буду требовать от тебя заниматься моим делом! Денег, что я заработал, хватит и мне, и тебе…Иди своей дорогой, мешать не стану…Видела бы тебя Лада моя… — всхлипнул купец и побрел к себе, оставив растроганного лаской сына в слезах и почтении.
Алладин смотрел вдаль и переживал противоречивые чувства: ему хотелось увидеть отца и совсем не хотелось расставаться со ставшими почти родными товарищами…
Эйрин гордилась собой и хирдом, тайком перебирала воспоминания об объятиях Эйвинда и грезила о большем…
Эйвинд Густафссон прикидывал время на дорогу, рассчитывал маршрут, думал об Эйрин, о предстоящем расставании с ней, уже заранее тоскуя….
Когг двигался вперед, драккар шел в фарватере, ветер наполнял паруса, а мечты и планы — умы и души. Их ждали новые встречи, города, даже страны. Будущее рисовалось необыкновенным!
Однако, как говорится, хочешь насмешить богов — расскажи им о своих планах…