От меня требовались неимоверные усилия, чтобы ублажить жену и вновь завоевать её сердце. Несмотря на мои старания, стена отчуждения между нами росла. Из-за её изменчивого, как погода, настроения я часто задерживался на работе и всё свободное время посвящал живописи.
Я был в мастерской, когда однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояла незнакомая пара – брюнет с дерзким взглядом и скромная красавица с небесно-голубыми глазами. Признаюсь, я был ошарашен, когда мужчина сказал, что желает заказать портрет жены… обнажённой. «Понял, – ответил я, хотя на самом деле ничего не понимал, – вы хотите, чтоб ваша жена засияла во всей красе. Но, чтобы максимально точно передать красоту обнажённого тела, предпочтительнее позирование стоя. Поэтому многие отказываются: стоять по несколько часов в день не так-то легко». «Вы художник, вы и решайте, как и где позировать, – как бы между прочим бросил муж. – Может, встанет у зеркала, а может… Не знаю. Вам виднее». Мы обговорили сумму, размер картины и прочие детали. Я посоветовал молодой женщине принести с собой халат.
Писать обнажённые тела женщин – мой конёк ещё со студенческих лет. Когда натурщица сбрасывала с себя одежду, во мне начинала бурлить кровь: я ведь тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. Желание, конечно, через несколько минут отступало, и целиком захватывал творческий процесс. Интеллект, присущий культурному человеку, всегда преобладал над моими инстинктами…
Они пришли на следующий день, как и условились. Женщина задержалась в раздевалке, представляющей собой огороженный занавеской угол, откуда вышла уже в халате. Я снова удивился, когда мужчина пожал мне руку и между прочим сказал: «Ну, я пойду, не буду вам мешать… Вернусь за женой через пару часов». Это было нечто беспрецедентное для нашего провинциального городка.
У натурщицы было действительно великолепное тело. С трудом переборов себя, она робко скинула халат. Мне неизвестно, какие чувства бушевали в её душе, но я проникся к ней состраданием. Это был тот исключительный случай, когда обнажённое тело не возбуждало меня. Почему-то я стал сравнивать её со своей женой. Несмотря на то, что по красоте тела моя супруга уступала натурщице, она была намного очаровательнее, когда обнажалась в лунном свете, снимая с себя ночную рубашку не спеша, грациозно, по-женски кокетливо.
Десять дней подряд муж приводил жену в мастерскую и оставлял нас одних. Сеансы длились три часа, но он часто опаздывал. Думаю, делал это умышленно: оказывал на жену психологическое давление. Бедная женщина ждала его с неестественным напряжением, доводящим её до нервных потрясений. Причина проблемы коренилась глубже. Муж своим поведением как бы подчёркивал свою власть над женой, ясно давая понять, что не любит её, он вёл себя с ней так, как начальник с подчинёнными. Часто делал ей резкие замечания тоном, не допускающим возражений.
Женщина обычно была немногословной. Но однажды, когда муж снова опаздывал, она не сдержалась и, чуть не плача, спросила: «А вы бы оставили свою жену с чужим мужчиной, да ещё нагую?» Я дал уклончивый ответ, пытаясь хоть как-то утешить эту сломленную женщину с хрупкой душой.
Картина была прекрасна, но на ней красивая женщина выглядела иначе. Казалось, с портрета на меня смотрела многострадальная мученица. Муж хоть и заплатил условленную сумму, но явно остался недоволен. На прощание он бросил на меня странный взгляд и с ухмылкой произнёс, растягивая слова: «Уверен, свою супругу вы бы так не нарисовали». Больше я его не видел, но в душе моей поселилась необъяснимая тревога.
…Каково же было моё удивление, когда спустя несколько дней я случайно узнал, что заказчик был первой любовью моей жены! Меня мучили противоречивые предположения. Абсурдное желание заставить собственную жену позировать в чём мать родила; умышленные задержки мужа; необъяснимая удручённость и покорность голубоглазой красавицы… Был ли их визит в мастерскую случайным или какими-то незримыми нитями был связан с моей женой?
У меня не было ответов на теснившиеся в голове вопросы, но в одном я был уверен точно: всё было обдумано заранее, и доказательством тому служили чрезмерная самоуверенность и наглое поведение мужа. Мне не давала покоя одна нелепая, но недалёкая от истины мысль. Возможно, этот мужчина предлагал обменяться жёнами, тем самым бросая мне своеобразный вызов… Я был на взводе, меня всё больше одолевало тревожное предчувствие чего-то ужасного.