Это «к-сожаленью-день-рожденья» преследовало Игоря всю дорогу домой, где бы он ни находился и что бы ни делал: торчал в вонючем тамбуре, стоял в коридоре, уткнувшись лбом в холодное мутное стекло, валялся без сна на верхней полке, уставившись в темноту.
К сожаленью, день рожденья…
К сожаленью, день…
К сожаленью…
Артемов встретил Игоря как старый родственник, которого уже почти не помнишь, а лишь угадываешь в его облике прежние черты. Здесь прошли детство и молодость, но именно что прошли – их больше не было, от них ничего не осталось. Только декорации от отшумевшего спектакля. На «бис» никого не вызвали. Отыграл свою роль – и до свиданья. Точнее, прощай.
Погрузившись в новенький автобус, гладкий и блестящий, как яичный желток, вылитый на сковородку, Игорь стал смотреть в окно, потому что это позволяло не заглядывать внутрь себя, где все болело, изнывало и корчилось. Ряды невысоких домов стояли вдоль дороги, подобно равнодушным встречающим, которым нет никакого дела до гостя. Последнее золото на деревьях успело подернуться ржавчиной, улицы были засыпаны влажной бурой листвой. Ее топтали ногами пешеходы и давили колесами машины. Повсюду, куда бы ни упал взгляд Игоря, сидели мрачные черные вороны. Он знал, зачем они здесь. И иногда отстраненно удивлялся тому, что способен сидеть на автобусном сиденье с абсолютно сухими глазами и прямой спиной.
Катя за собой чемодан, Игорь вошел во двор, сделавшийся непривычно маленьким из-за ведущейся внутри стройки, обнесенной зеленым забором. Оттуда струилась по асфальту рыжая глинистая жижа, напоминая о том, где скоро окажутся те, кого Игорь называл собирательным словом «мапа».
Он не задавался вопросом, кто их убил и за что. В данный момент это не имело значения. Гнева не было. Обрушившееся на Игоря горе было столь велико, что вытеснило все прочие эмоции своей тяжестью.
Сверившись с часами, он остался стоять во дворе, воскрешая призраки прошлого. Вон там стояла беседка, в которой Игорь тайком поигрывал в картишки с пацанами и пугался до потери пульса, когда мимо проходили родители. А вон возле тех гаражей он рыдал с поломанной ногой, глядя на бегущего к нему отца. А на этот балкон выходила мама, чтобы позвать его домой.
Игорь! Ужинать!
Воображаемый крик прозвучал столь отчетливо, что он невольно вздрогнул, а в следующий момент увидел приближающегося к нему следователя. Ошибки быть не могло: это был именно Греховец, весь из себя такой полицейский. Или прокурорский? Игорь не разбирался в подобных тонкостях. У него еще никогда не убивали родителей. «Все бывает впервые, – подумал он. – Но не всегда бывает второй раз».
Мысль едва не заставила его задергаться от едва сдерживаемого смеха. Наверное, это была истерика. Так ли это, Игорь точно не знал. Прежде у него не случалось истерик. Повода не было.
– Вы Игорь Александрович? – осведомился Греховец, не подавая руки. – Доброе ут… Гм! Здравствуйте.
– Здравствуйте… – поздоровался Игорь и, поднапрягшись, припомнил имя-отчество следователя. – Константин Юрьевич.
– Эдуардович. Пройдемте в дом.
Официальное приглашение резануло слух. Игорь послушно взялся за ручку чемодана, но с места двинулся не сразу.
– Они… там? – спросил он.
– Нет, конечно. – На лице Греховца промелькнула снисходительная усмешка, которую он тут же прогнал. – Тела покойных находятся в морге судебной экспертизы. Кстати, вам придется их опознать. Неприятная процедура, но ничего не попишешь.
Они вошли в подъезд, причем Греховец шел первым и безошибочно набрал код замка подъезда. Дверь в квартиру, сорвав с нее бумажку с печатью, он предложил открыть Игорю. Рука отказывалась повиноваться. Ключ долго не желал поворачиваться в замочной скважине.
Войдя в квартиру, Игорь ощутил множество запахов, среди которых было несколько совсем незнакомых. Один из них перебивал все остальные, вызывая спазмы в пищеводе.
По-журавлиному ступая на негнущихся ногах, Игорь вошел в зал и там его чуть не вывернуло. Метнувшись в туалет, он изверг из себя кислое месиво, а потом долго кряхтел и плевался, стараясь избавиться от вязкой слюны, протянувшейся от губ к унитазу.
– В ванную лучше не заходите, – предупредил Греховец, невозмутимо покуривающий возле открытой форточки. – Там… В общем, вам придется нанять кого-то для уборки. Сами вы вряд ли справитесь.
Игорь сходил в кухню, выпил воды из крана, вернулся в прихожую, хрустя осколками и черепками. Войдя в комнату, он увидел на полу контур человеческого тела, разбросанные как попало вещи и упал на стул, предусмотрительно выдвинутый следователем.