Дальнейший ход событий зафиксирован в очередном официальном документе.
Из рабочего журнала травматологической бригады станции «Скорой помощи» гор. Матюганска:
На момент прибытия бригады пострадавший пришел в себя. Основные рефлексы не нарушены. Легкая заторможенность в ответах.
Подпись, дата.
«Отказался» - мягко сказано. Вначале, правда, позволил уложить себя на носилки. Но вдруг вскочил и завопил благим матом:
- Блин морской!
Между нами говоря, поминать медузу были причины: сегодня Теща приезжает, а в квартире компромата - на целый дипкорпус хватит.
Растолкав толпу, собравшуюся изъявить соболезнования в стиле «Ну народу развелось, кирпичу упасть негде!», Федорин рванул домой. А все дело в том, что вчера он с приятелями отмечал недавнее отбытие благоверной «на юга», выбрав день так, чтобы назавтра не надо было тащиться на работу. Все прошло бы в норме, как говорится, без фанатизма, но где-то часу в двенадцатом притащился еще один член теплой мужской компании, попросту - собутыльник. Вкатился в комнату с криком:
- Шара, сэры! Плиз!
И брякнул на стол объемистую странной формы бутыль с вином.
- Вот! Родичи презентовали.
Вино было, судя по этикетке, белое сухое и явно иностранного разлива. Так вот чего туда эти иностранцы подмешали - неизвестно, но чертовщина пошла еще до того, как бутылка была раскупорена.
Собственно, началось все с того, что из бутылки надо было извлечь пробку. Не пластиковую нашлепку, а настоящую пробку из настоящего пробкового дерева. Что, кстати, свидетельствовало о том, что вино - не какой-нибудь шмурдяк, а хороший продукт, как раз для приличной компании.
И приличная компания принялась искать штопор. Поскольку федоринская Супруга была особой непредсказуемой насчет того, что где должно лежать, то искать довелось долго. Во-первых, ящик кухонного шкафа, в котором складывали ложки, вилки, ножи и прочую кухонную мелочь, упорно не желал выдвигаться. Видно, что-то из этой мелочи легло наперекосяк и заклинило. Ящик дернули раз, дернули два, наконец, рванули все вместе - он вылетел и развалился на отдельные дощечки. Вилки-ложки-поварешки рассыпались по всей кухне. С пола-то их подобрали, но свалили кучей на столе, чтобы не мешали. Ибо мысль у всех была только одна: да где же штопор, куда завалилась эта железяка крученая!
В злополучном ящике штопора не оказалось. Как не оказалось его и в ящике с полотенцами, и среди чашек, и в чемоданчике с инструментами и даже в раковине с грязной посудой. Кто-то предложил поискать в бачке унитаза, но тут уж Федорин, глядя на разгром родимой кухни, воспротивился: туалет все-таки - объект жизненно необходимый, а если учесть, что результатом сегодняшнего возлияния вполне может оказаться острая потребность попугать унитаз, то никак нельзя было позволить разбирать его на части. В конце концов, пробку попросту пальцем затолкали внутрь бутыли, потихоньку опустошили ее под разговоры о спорте, политике, о жизни… о женщинах заговорить не успели.
Не успели потому, что Федорина, как говорится, «пробило на хи-хи». Он довольно долго трясся в беззвучном смехе, почему-то показывая на окно. Народ бросился открывать форточку, мол, душно тебе, приятель? Но он отрицательно мотал головой и хихикал, не в состоянии произнести ни слова.
Выглянули на улицу - ничего. И никого. Ночь глухая, народ спит давно. А Федорин от смеха уже икать начал.
Заглянули за занавески, даже сдернули их с колец - ничего! На всякий случай вышли на улицу, оббежали вокруг дома - пусто! А Федорин все смеется вперемежку с икотой и на окно показывает.
- Ну, ты можешь сказать, что с тобой?
- Ка… ик!… как!… Как!…
- Как что? Да говори же!
- Ребята, по-моему, у него истерика. Может, по щекам надавать?
- Ка… ик!… кактус!… - наконец-то выдавил из себя Федорин.
- Что - кактус?
Кто-то наконец-то додумался заглянуть в горшок, из которого торчал древний гибрида огурца с чертополохом. И тут сначала его, а потом и всех остальных даже не смех обуял, а неуемная пьяная ржачка. Из сухой земли возле сто лет не поливаемого растения торчала зеленая пластмассовая ручка штопора. Как он там оказался?
- А мы-то тут весь дом перевернули!
Эта мысль рассмешила Федорина еще больше. Он вскочил и прошелся по комнате, приплясывая и подпевая:
- Па-ра-ра-рам, гоп-стоп, Одесса-мама, Одессу-маму пер-вер-нули, гоп-ца-ца!…
Спонтанно возникшая пляска продолжалась почти до утра, чем, как вы понимаете, порядка в квартире не добавила. Одним словом, «пер-вер-нули» не то что Одессу, а все, что только можно было первернуть в федоринской квартире.
Проснувшись в состоянии, обычном для ситуации, именуемой «после вчерашнего», Федорин решил сначала привести в порядок себя, а потом уж заняться ликвидацией последствий этого самого вчерашнего. Не откладывая. Он и не откладывал, вышел-то всего на соседнюю улицу, в подвальчик за пивом. И вот, ни за что, ни про что заработал кирпичом по голове. Что самое обидное - не дойдя…
Да если бы не этот тарарам в квартире, пускай бы не одна, а целый взвод Тещ приезжал. Он, Федорин, спокойненько отлежал бы свое положенное в травматологии, предоставив гостям самим мыкаться из угла в угол пустой квартиры. А выписавшись, изобразил бы из себя самого больного в мире человека, дескать, за мной ухаживать надо, следить, чтобы я хорошо питался и лекарства вовремя принимал, черепно-мозговая травма - это вам не хухры-мухры… Да если правильно себя повести, ему бы и кофе в постель подавали… и сопровождали, придерживая под локоток, до душа с туалетом и обратно.
Размечтался. Дуй домой единым духом и наводи порядок, а то будет тебе и кофе, и какава с чаем. И душ. Холодный. За шиворот.
Следующие шестьдесят три минуты разворачивались, как в чаплинском фильме: кругом-бегом и с ускорением. Через мгновение после звонка в квартире материализовалась соседская бабулька, специализирующаяся на сборе и сдаче стеклотары. Она как пылесосом прошлась по всем углам, извлекая пустые емкости из-под водки и пива… злополучную бутыль, правда, брать не стала, мол, такие нигде не принимают, да еще и с пробкой внутри. Но это уже мелочи, главные улики уплыли в мешке предприимчивой старушки. А бутыль можно и мусором замаскировать.
Занавески - на место, кактус, заразу, полить… скатерть за четыре угла - и на кухню вместе с грязной посудой, там разберемся… теперь веником туда-сюда, тряпочкой сюда-туда! На первый взгляд - вполне приемлемо.
А вот второй взгляд Теща бросит непременно на кухню. А там в «туда-сюда, сюда-туда» не уложишься.
Главное - злополучный ящик. Его бы собрать да гвоздиками скрепить, а еще лучше склеить, но клей весь вышел, а гвозди искать сейчас - самоубийству подобно. Как раз до прихода поезда и проищешь.