— Для вас все кончено, — сказал я. — Теперь вы можете играть роль благодетеля с кем угодно.
Я вышел и направился к машине. Девчонка опять каталась на воротах.
— Привет, — сказала она, улыбаясь. — Вы ее видели? Она только что проехала.
Послышался отдаленный звук выстрела. Я замер. Девчонка склонила голову набок.
— Кто-то выстрелил, — сказала она.
Я подумал о Браннигане и о том, что он для меня сделал. Пуля в голову быстро решила все дело.
— Вы слишком много смотрите телевизор, — сказал я хрипло.
Возвращаясь в Шарнвилль, я изо всех сил гнал Браннигана из своих мыслей. Садясь в машину, я надеялся, что он уже освободился от своей жены и от всего остального.
Теперь следовало подумать о себе. Через пять часов воздух в зале с сейфами закончится. Прежде чем предупредить полицию, нужно поставить об этом в известность Мансона. Он теперь моя последняя надежда. Я посмотрел на часы: 13 часов. Я не знал, каким образом Мансон проводит уик-энды. Мне казалось, что человек подобного типа должен проводить выходной с женой и детьми. Заметив кафе, я остановился рядом с ним и подошел к телефонной кабине. Я не хотел терять время, направляясь к нему, так как он жил на другом конце Шарнвилля, чтобы убедиться, что его нет дома.
Я набрал номер и услышал гудки. Я уже начал думать, что его нет, потом раздался щелчок и голос Мансона спросил:
— Кто это?
— Ларри Лукас.
— А, Ларри. Подождите минутку. — Я слышал, как он что-то невнятно говорил, видимо, он закрыл микрофон рукой. — Вы не сможете приехать сейчас, Ларри?
По тону его голоса я понял, что Гленда не теряла времени даром.
Нужно было подумать о нем.
— Вы заложник, Алек?
— Да. Приезжайте и не беспокойтесь. Вы поняли? Приезжайте.
В его голосе чувствовалось напряжение.
— Я еду, — сказал я, вешая трубку.
Картина мне была ясна. Он, его жена, двое детей и Гленда с пистолетом в руке. Я колебался. Может, следует предупредить полицию? «Не беспокойтесь», — сказал Мансон. Я вновь представил Гленду, угрожающую револьвером. «Ты выпустишь Гарри, иначе я тебя убью». Я вспомнил сумасшедший блеск ее глаз.
Да, сейчас не время звать полицию.
Я выскочил из будки, вскочил в машину и на максимальной скорости помчался по шоссе. В этот час оно было пустынным, но все-таки я не стал рисковать и превышать дозволенную скорость.
Въехав на дорогу, ведущую к дому Мансона, я увидел «кадиллак» Браннигана, стоящий рядом с дверью. Вооруженная Гленда наверняка находилась в доме.
Я вышел из машины, быстро обошел «кадиллак» и поднялся по ступенькам, ведущим к двери. Потом быстро открыл дверь. Передо мной стоял Мансон. Мы переглянулись. Я с трудом узнал в этом человеке, одетом в белый хлопковый костюм, величественного банкира, которого я знал раньше. Передо мной был жалкий человек, весь в поту от страха, с дергающимся ртом и пустым взглядом.
— Ради бога, что произошло? Эта женщина угрожает убить моих детей. Она хочет, чтобы я открыл зал с сейфами. Я ей сто раз повторяю, что это невозможно до завтрашнего утра.
— Ты можешь открыть, сволочь? — закричала Гленда из двери гостиной. — Иди сюда!
Мансон посторонился и я вошел в салон. Передо мной была именно та картина, которую я ожидал увидеть. На большом диване сидела Моника Мансон, обнимая детей. Я встречал ее на коктейлях в банке. Довольно милая женщина, как раз то, что нужно было Мансону. Двое детей — мальчик и девочка — были напутаны. Девочка плакала.
Гленда отступила. В ее руках был автоматический пистолет: смертельное оружие на любой дистанции. Она испепеляла меня взглядом и вид у нее был сумасшедший.
— Ты откроешь дверь? — вопила она. — Ты выпустишь Гарри! — Затем, повернувшись к Монике, она сказала: — Если вы хотите увидеть вашего кретина живым, не делайте ничего. Если вы предупредите полицию, я вышибу ему мозги. — Она направила оружие на меня. — В дорогу! — Затем Мансону: — Вы тоже.
Я понимал, что она совершает ту же ошибку, которую совершил Клаус, когда принял участие в ограблении.
Если бы Гленда подумала, она бы сообразила, что, оставшись с Моникой и детьми, она была бы в более выгодной позиции. Угрожая им, она лишила бы меня возможности маневрировать. Я вынужден был бы открыть двери. Но она была в таком нервном состоянии, что упустила свой последний козырь.
Не давая времени ей передумать, я взял Мансона за руку и увлек наружу.
— Позвольте мне действовать. Не говорите ни слова, — прошептал я, когда Гленда кричала Монике не шевелиться.
Теперь я был совершенно спокоен. Бедняга Мансон был в таком состоянии, что мне пришлось поддерживать его за руку, чтобы он не потерял равновесия.