— Глядя на твое поведение, можно подумать, что ты воображаешь себя первым мужчиной, обманывающим свою жену. Такое случается тысячу раз за час.
— Ты не отдаешь себе отчета в серьезности положения! — воскликнул Кен, ударяя кулаком по столу. — Если узнает твой отец или моя жена, то моя жизнь будет исковеркана.
Отвернувшись от него, она, покачивая бедрами, направилась к своему столу. Кен проводил ее глазами. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
— Мистер Брэндон! С вами хочет говорить мистер Стернвуд, — сказал женский голос.
Кен глубоко вздохнул. В трубке послышался голос Стернвуда:
— Брэндон, я разговаривал с Хаймсом. Он мне сказал, что все идет замечательно, и я решил, что должен сказать вам пару слов. Я доволен вами.
— Спасибо, мистер Стернвуд.
— Продолжайте в том же духе. Скажите, Брэндон, как вы ладите с моей девочкой? Я знаю, что она не проста в общении, но не позволяйте ей садиться на шею. Патрон вы… понятно? Но она не глупая, правда?
Кен колебался. Может, это подходящий момент попросить перевести Карин в главную контроу? Но мужества ему не хватило.
— Она справляется, мистер Стернвуд.
— Прекрасно. Продолжайте в том же духе.
Связь прервалась.
Кен сел и посмотрел на часы. Было 17.55. Еще пять минут, и можно закрывать контору. Он посмотрел на бумаги, лежащие на столе. Работы оставалось на добрых полчаса.
В дверях кабинета появилась Карин.
— У меня свидание, — сказала она, улыбаясь. — До завтра. И не принимай такой несчастный вид, тебе это не идет. До свидания.
Она направилась к входной двери, которая открылась от толчка входящего Лу Буна.
Карин остановилась. Сердце у нее сжалось, но она изобразила на лице приветливую улыбку.
— Мы закрываем, — сказала она. — Не могли бы вы зайти завтра?
Лу широко улыбнулся.
Вот это девочка. Он инстинктивно чувствовал, что она его узнала.
— Дело не ждет, малышка, — сказал он. Закрыв дверь, он опустил защелку. — Брэндон у себя?
— Да, он там. Вы хотите его видеть? Я не знаю вашего имени.
— Зовите меня Лу, — сказал Бун. — Я хочу видеть вас обоих. Хорошо провели вчера время, лапочка?
Сидя за столом, Кен слышал разговор. И чувствовал, как его охватывает паника. Ценой больших усилий ему удалось взять себя в руки. Он быстро открыл ящик своего стола и включил магнитофон, которым пользовался при разговорах с клиентами. Потом наполовину задвинул ящик, поднялся и направился к двери.
— Это мистер Брэндон, — сказала Карин. Повернувшись к Кену, она сказала: — Я вам представляю Лу. Он хочет с вами поговорить.
— Привет, старина! — Лу улыбнулся широко. — Ну, как она показалась вам вчера вечером?
Хриплым голосом Кен ответил:
— Я не знаю, о чем в говорите. Что вам нужно?
— Не притворяйтесь, — жестко сказал Лу. — Вы прекрасно знаете, чего я хочу. Сядем и поговорим.
Кен вместе с Лу прошли в кабинет. Карин задержалась у двери.
Лу осмотрелся.
— Здесь неплохо, но ваш домик нравится мне больше, старина. — Он сел на стул. — Входите, лапочка, поговорим.
Кен обошел письменный стол и сел. Карин вошла в комнату и прислонилась к шкафу.
— Это грабеж, — сказал она, — или что-то другое?
— Не хитрите, милочка, — сказал Лу, — Я многое знаю о вас. О вас тоже, старина. — Он улыбнулся Кену, потом Карин. — Вчера вечером одну шлюху убили рядом с вашим любовным гнездышком, лапочка. Я хотел добраться до Педлер Крик, и именно вы показали мне дорогу. У меня хорошая память на лица. Я знаю, что вы не убивали эту шлюху. Но знаю зато, что вы развлекались в этом бунгало. Сегодня утром приходили флики. Похоже, что сумасшедший, который выпотрошил шлюху, должен быть весь в крови, и флики осмотрели всю мою одежду Но если они хотят найти убийцу, им нужно искать в другом месте. Они хотели знать, видел ли я кого-нибудь, когда шел в лагерь. — Он улыбнулся. — Я сказал им, что никого не видел. — Он снова улыбнулся. — Я думаю, оказал вам услугу. Если бы я им рассказал, что видел вас, они начали бы вертеться вокруг вас, поползли бы слухи, что вы были вместе. Я им не сказал, значит, вы мне должны кое-что. — Он замолчал и посмотрел сначала на Карин, потом на Кена. — Я сделал кое-что для вас, вы делаете кое-что для меня… Согласны?
Карин и Кен молчали.
— Вот так обстоит дело, — после некоторой паузы продолжил Лу. — Уже давно я веду такой образ жизни, а сейчас решил переменить его. Мне нужны деньги. У вас, старина, и миленькая жена, я собрал сведения о ней, она работает на типа, который делает аборты. У вас лапочка, старик набит деньгами. Я думаю что мы может заключить соглашение, которое позволит мне изменить жизнь, а вам избавиться от неприятностей. Улавливаете?
Шантаж, подумал Кен. Он бросил взгляд на приоткрытый ящик. Бобина магнитофона крутилась, и он похвалил себя за то, что сохранил присутствие духа и включил его. Он посмотрел на Карин. Она пожала плечами.
Лу продолжал:
— Значит, я решил ничего не рассказывать фликам. Вы можете многое потерять. Я вот что предлагаю: вы даете мне десять тысяч долларов и я смываюсь. Никаких проблем ни для вас, ни для меня. Годится?
— Ничего не получите, сволочь! — сказала Карин, не дав Кену открыть рта.
— Ясно. Я подозревал, что у вас может быть такая реакция. Усилим давление. — Он вытащил из кармана два листка. — Что вы думаете об этом? — Он наклонился и положил бумагу на стол Кена, потом протянул другой листок Карин.
Кен читал то, что было написано на его листке:
«Миссис Брэндон!
Спросите у мужа, что он делал 22 вечером вместе с Карин Стернвуд в ее бунгало в Педлер Крик. Друг, который хочет вам добра и ненавидит адюльтер.»
На листке Карин было написано:
«Мистер Джефферсон Стернвуд!
Спросите у дочери, что она делала 22 вечером с вашим служащим Кеном Брэндоном в своем бунгало в Педлер Кирк. Друг, который желает вам добра и ненавидит адюльтер.»
Лу медленно подошел к двери.
— Думаю, вы хотите поговорить вдвоем, — сказал ОН. — Даю вам три дня. Приготовьте деньги. Если окажетесь идиотами, я отправлю письма.
Он широко улыбнулся, кивнул головой и вышел.
Они не шевелились, пока не хлопнула входная дверь. Потом Кен, бледный как тень, нажал на «стоп».
— Его слово против нашего, — прокомментировала Карин. — Ты все записал?
— Да.
— Займемся этой сволочью. Дай, мне пленку, я отнесу ее в полицию.
— Что ты говоришь? — воскликнул Кен. — Они обвинят его в шантаже, и он заговорит. Наши имена будут скрывать, но все равно узнают об этом.
Карин наклонила голову.
— Ты хочешь сказать, что мы отдадим 10 тысяч долларов этому мерзавцу?
— У меня нет таких денег.
— У меня тем более. Значит, ничего не дадим. Пусть посылает письма. У моего старика будет приступ, как обычно, но я знаю, как с ним обращаться. Он не захочет поверить в то, что мы спали вместе, и мне не составит особого труда убедить его в этом.
Она посмотрела на часы.
— Я уже опаздываю. Займись своими делами. Твоя жена тем более не захочет этому поверить, правда? Тебе тоже надо убедить ее в этом. До завтра.
Махнув на прощание рукой, она вышла.
«Убедить Бетти? — думал Кен. Это значит соврать. Как только она получит письмо, она покажет его». Кен знал, что он никогда не мог убедительно лгать. За четыре года совместной жизни он ни разу не лгал.
Он принялся ходить по комнате. Он вел себя как дурак. Он мучился угрызениями совести, испытывая отвращение к самому себе. В конце концов ему удалось взять себя в руки. Сделанное не вернешь. Есть только один честный путь: все рассказать Бетти до того, как придет письмо, и надеяться на то, что она выдержит этот удар. А если не выдержит? Если удар будет такой, что она не выдержит? Это будет невыносимо. Он попытался убедить себя, что они слишком крепко связаны, но прекрасно понимал, что их отношения после этого изменятся. Эта мысль приводила его в отчаяние, но, как бы то ни было, лучше сказать правду, чем лгать.
Он посмотрел на часы. Было 18.30. Она, наверное, уже дома. Он поедет домой и во всем признается.
Он закрыл контору, сел в машину и влился в вечерний поток движения. Дорога домой казалась ему вечностью.