Однажды я отправился в Израиль, одетый как Иисус, с бородой и в развевающемся белом одеянии.
Вот показательный пример: однажды несколько человек из Хорватии пришли в киностудию Эдгара, чтобы поговорить о возможном партнерстве. Они владели огромными, но неприбыльными киностудиями на родине и искали американских партнеров со связями в Голливуде, чтобы вытащить свой бизнес из кризиса. Как они вышли на Эдгара, я не знаю, но, как только он применил свое обаяние, они попались на крючок. Как и я. Прежде чем кто-либо из нас узнал, что произошло, Эдгар договорился, чтобы мы вдвоем полетели в Хорватию, чтобы взглянуть на их студии и завершить сделку.
С одной стороны, я был в восторге. Эдгар договорился использовать их студии для моей первой «сольной» фотосессии. Фотографии в том числе нужны были для отправки лейблам звукозаписи. Так я надеялся получить контракт на запись первого авторского альбома. Это также означало, что меня не будет дома около недели. О, это чувство вины!
Мне не нравилась мысль снова оставить Джиннею одну, особенно сейчас, ведь мы недавно переехали. Оправдание нашлось быстро: всего несколько дней, а не недель, как раньше. У меня была уважительная причина – желание начать сольную карьеру, и Эдгар заверил меня, что предстоящая поездка для этого жизненно необходима.
Поэтому вечером после ужина я позвал Джиннею в гостиную, чтобы сообщить ей новость.
Боже, стоило, наверное, купить ей щенка.
– Джиннея, подойди. Я хочу тебе кое-что сказать!
– Иду, – ее голос разнесся по коридору. Затем она пробежала через комнату и плюхнулась на диван. – Что?
– Джиннея, мне нужно уехать по делам примерно на неделю, сделать фотографии для моего нового альбома, – я затаил дыхание и приготовился к худшему.
Какие бы слезы и драмы я ни пропустил, уехав, Джиннея восполнила все, как только я вернулся.
– Ладно. Теперь я могу пойти поиграть?
Подождите. Что?
Вот и все, я попросил друга приглядывать за Джиннеей, а сам отправился в Хорватию. Это было невероятно. Хорватия была совершенно прекрасна. Когда мы приехали, шел снег, и лес, который мы проезжали по дороге в студии, был им укрыт. Абсолютная Нарния. Зайдя в студию, я был в шоке – они подготовили кучу шмоток на выбор, несколько комнат одежды! Все это осталось со времен, когда местная киностудия процветала.
В день фотосессии Эдгар привел с собой около 20 хорватских детей и нарядил их в самую потрепанную на свете одежду. Моя идея состояла в том, чтобы открыть свою душу страдающей молодежи мира – гонимой, отвергнутой, вроде детей на обложке альбома Untouchables группы KoЯn. Как и у всего, что я впоследствии буду делать с Эдгаром, результат был так себе. Хуже всего было то, что я стоял полуголый, а вокруг меня толпились дети. Не знаю, о чем мы только думали.
К счастью, мы сделали несколько обычных фотографий, которые в итоге смогли использовать в работе, не все было так плохо. Правда, хорватские парни от партнерства отказались. Ну и ладно. Полагаю, живи – делай кучу жутких фотографий с обнищавшими хорватскими детишками – и учись. Впрочем, Эдгара это, похоже, не слишком расстроило. Он сказал, что Бог закрывает одну дверь, чтобы открылась другая. Для меня? А мне просто не терпелось вернуться домой к Джиннее.
И позвольте мне сказать вам, какие бы слезы и драмы я ни пропустил, уехав, Джиннея восполнила все, как только я вернулся.
Я пробыл дома всего сорок восемь часов и все еще чувствовал себя немного разбитым, когда Джиннея вбежала в мою комнату в слезах. «Папа, папа, я не знаю, что случилось с Коди! Он убежал! Его нет в клетке!» – с таким криком ко мне в комнату ворвалась заплаканная Джиннея.
Определенно, это не те новости, которые мне нужно было услышать.
– Джиннея, ты уверена? Ты действительно хорошо осмотрела клетку? – спросил я.
– Да! Я, наверное, плохо закрыла дверь клетки вчера вечером, – сказала она сквозь слезы.
Видеть своего ребенка в таком состоянии было невыносимо. Я крепко обнял ее, чтобы успокоить.
– Все будет хорошо. Он не мог далеко уйти, – утешал я ее. – Давай попросим Бога помочь нам его найти.
– Ладно. Господи, пожалуйста, помоги нам найти его, – взмолилась Джиннея.
Мы искали этого грызуна, казалось, несколько часов. И я был уверен, что мы найдем это глупое животное. Как далеко он мог убежать? В нашем доме был всего один этаж с тремя спальнями. Но Коди будто испарился.